что насчет меня? – спросила я, мой голос стал высоким и сдавленным, как всегда, когда мы ссорились. Тэ ненавидел эту мою особенность. – Что, по-твоему, я должна делать? Просто сидеть и ждать, когда ты вернешься?
Он был удивительно спокоен, и тогда я поняла, что он не вернется еще очень долго, если вернется вообще. Когда Тэ только подал заявку, он рассказал мне о том, чем обеспечивали команду помимо обычных предметов первой необходимости: семена, наборы для очистки воды, даже презервативы, на случай если экипажу станет одиноко. Впрочем, одновременно с этим полагались и тесты на овуляцию. «Европа», компания, финансирующая миссию, не скрывала того факта, что, если экипаж «Дуги-4» захочет начать заселять Марс новым поколением людей, они должны чувствовать себя свободно.
Я рассказала об этом Долорес на следующий рабочий день. Я высыпала ее завтрак в воду и наблюдала, как она раскрывается, будто самый страшный в мире пляжный зонтик, как пожирает серебристую рыбку своим острым клювом, пока я рассказываю ей о Тэ и плачу. Как только она закончила есть, ее голова медленно стала темно-бордовой, и я решила, что таким образом она пытается меня поддержать.
Пожалуй, в первую очередь я бы рассказала все своей лучшей подруге, пригласила бы ее пойти выпить со мной после работы, но теперь она всегда слишком занята. Мы с Юнхи знаем друг друга с детства. Сейчас мы вместе работаем в океанариуме – я занимаюсь животноводством, а она – развитием компании. Но с тех пор, как ее повысили до помощника заместителя по финансам, с ней стало трудно связаться. Мои сообщения обычно остаются непрочитанными, а потом она отвечает несколько дней спустя, и ее сообщения усыпаны восклицательными знаками и предложениями «как можно скорее увидеться».
Когда у меня наконец появилась возможность поговорить с ней о том, что происходит между мной и Тэ, мне показалось, что мы вернулись в старые добрые времена, хотя за сочувствием в ее голосе я расслышала нотку осуждения.
– Что? – спросила я.
Мы сидели в моей квартире, жужжал кондиционер. Я пила шарктини, который представлял собой коктейль из «Маунтин Дью» с большим количеством джина и легким привкусом халапеньо. Мы с Юнхи придумали его однажды, когда нам обеим было скучно на скверной вечеринке в колледже. Мы тогда были так пьяны, что я даже не помнила, почему мы решили его так назвать.
Юнхи пила вино из единственного неразбитого бокала, который был у меня в квартире, и от каждого размеренного глотка ее щеки розовели все сильнее.
– Ничего, – сказала она. – Просто… ты ведь не будешь утверждать, что ничего такого не предвидела, верно? Чтобы наладить или разорвать отношения, всегда требуются двое.
– Ты хочешь сказать – это я виновата, что мой парень бросает меня, чтобы улететь на Марс?
– Нет, но, может быть, так будет лучше для вас обоих, понимаешь? Нам чуть больше, чем слегка за двадцать. Пришло время, не знаю, серьезно отнестись к жизни. Воплотить в реальность то, о чем мы мечтаем.
– Наверное, – отозвалась