больше.
– Не забуду, – пообещал парень, прижав сверток к сердцу, как дитя.
– Где сейчас владыка?
– С мастером Дитмаром у западной стены. Полоза хотят пристреливать. Я к ним, ладно?
И, не дожидаясь ответа, Еник хлопнул Алеша по плечу и унесся прочь. Лекарь проводил брата глазами, покачал головой и обратился к Стельге:
– А госпожа с детьми?..
Алеш не сказал: «Моя госпожа с моими детьми». Слова эти прозвучали эхом в его голосе, отразились во взгляде, передались в ласковом жесте, которым он коснулся переброшенной через плечо сумки, где наверняка лежали сладкие гостинцы. Стельга кивнула в сторону восточного крыла, но осторожно придержала Алеша за локоть и шепнула:
– Мастер Матей очень плох.
Лекарь убрал руку с сумки и, глазом не моргнув, ответил:
– Пойдем к нему.
Она повела его по уже знакомым, но все еще слишком запутанным замковым коридорам, и чуть не пропустила поворот – точно пропустила бы, не покажись из его тени огненно-рыжая голова Венцеля.
– О, а вот и Алеш! – воскликнул он, протягивая руку в приветственном жесте. – Ну что, мы все умрем?
– Обязательно, – кивнул лекарь, поздоровавшись, – но не сейчас.
Лисенок улыбнулся и исчез за ближайшим углом так же стремительно, как появился.
Мастер Матей дремал, когда они вошли, но протяжный скрип дверной петли встревожил его покой. Старик сразу узнал ученика и не стал тратить время и силы на приветствия.
– Что в Рольне? – едва слышно прохрипел он, пытаясь оторвать голову от подушки.
Алеш снял дорожную куртку, сполоснул руки и коротко коснулся тыльной стороной ладони его лба.
– Может, поговорим сперва о вашем самочувствии?
– Не о чем тут уже говорить.
– Я так не считаю.
– Ты иди, Стельга, – моргнул старик, с трудом сдерживая подступивший кашель.
– Нет, постой, – задержал ее молодой лекарь, перебирая нестройные ряды склянок на прикроватном столике. – Когда у тебя стирка?
– Сегодня.
– Найдешь время нарезать березовых веток? Пучок нужен где-то с мой кулак, – показал Алеш, и она с готовностью кивнула. – Спасибо.
Он выплеснул воду из таза в ведро и потянулся за тряпкой, чтобы его протереть. Стельга взяла под мышку свернутую куртку и осторожно прикрыла за собой дверь.
Она забрала старшую дочь с кухни и вручила ей свою корзину белья, вызвав этим целый шквал вздохов и пыхтения. Всем детям нравится служить на кухне, но и к другому труду нужно привыкать. Даже в статусе жены управляющего Стельга бралась за любую работу. Хотя статус этот, что бы там ни думали себе батрачки, приносил ей больше страданий, чем привилегий. Покойный муж, когда бил ее, никогда не трогал лицо, потому что хотел «уберечь красоту». Если бы не дети, Стельга от такой жизни, верно, и вовсе лишилась бы рассудка. Пока муж не умер, ей не приходило в голову, что можно жить как-то по-другому.
Дожидаясь