точно, товарищ полковник, сделаем. – Положив трубку, старший кагэбэшник достал платок из нагрудного кармана и вытер пот со лба. Посмотрев на напарника, он сказал:
– Приказ из Москвы. Найти ребенка во что бы то ни стало, – затем повернулся к Константину и, поставив кулаки на стол, потребовал: – Рассказывайте. ВСЕ!
Выйдя на крыльцо больницы, оперативники закурили, чисто механически посматривая по сторонам. Наконец, в очередной раз стряхнув пепел, Корнилов вздохнул:
– Да, ушел он чисто. Никто ничего не видел, не слышал. Ты под окном все внимательно осмотрел? – повернулся он к напарнику. – Точно никаких следов?
– Никаких, Сергей Викторович. Чисто все. Я опросил всех, кто гулял около больницы. Никто, ничего. Ребенка не видели.
Тут их отвлекла маленькая пухленькая симпатичная девочка в синеньком платьице, стриженная под мальчика, с огромным белым бантом. Она подошла и, вытирая рукой полные слез глаза, с надеждой спросила:
– Дяденьки, вы мою маму не видели? Потерялась я. Капитан, присев, ласково сказал:
– Маму мы не видели. Давай поищем ее, – затем, взяв девочку за руку, повернулся к напарнику: – Сходи в регистратуру, скажи, что тут ребенок потерялся. Пусть заберут, с ними посидит. Нам некогда.
Когда лейтенант скрылся за дверями больницы, Корнилов стал спрашивать у девочки, как ее зовут.
– Я не помню-ю-ю, – плаксиво заныла та.
– Ты помнишь, как тебя мама звала? Девочка, вытирая нос, кивнула.
– Давай, я буду говорить имена, и ты вспомнишь свое?
Девочка усиленно закивала.
– Маша? Даша? Катя? Оля?.. – перечислив не сколько имен, капитан сдался.
Девочка стояла рядом, ковыряла в носу и ждала, глядя на оперативника.
– Давай, я буду говорить буквы, и ты скажешь, на какую начинается твое имя, согласна?
В это время вышел напарник в сопровождении пожилой женщины в халате.
– Вот, Сергей Викторович, санитарка посидит с девочкой, пока не найдут ее мать.
Женщина ласково сказала:
– Пойдем со мной, чай с конфетами попьем и маму твою найдем. Меня баба Валя зовут.
Девочка оживилась:
– Конфетки, хочу конфетки!
Санитарка, взяв ее за руку, повела в больницу.
– Убивал бы таких матерей, – сказал капитан, глядя вслед ушедшим. И, повернувшись к лейтенанту, добавил: – У меня самого такая же дочка.
Лейтенант промолчал, у него детей не было.
– Эх! – махнул капитан рукой. – Ладно, нужно опросить всех еще раз. Начни с того дома, его окна выходят как раз на больницу. А я еще раз пройдусь по гуляющим больным. Все, расходимся.
Очнулся я как-то сразу. Даже не очнулся, просто проснулся. В теле чувствовалась непривычная легкость. Одновременно почему-то болели все мышцы. Зевнув и со скулежом потянувшись, с закрытыми глазами вскинул странно легко взлетевшие руки вверх. Чтобы ухватиться за прикрученные скобы и, несколько десятков раз подтянувшись, закинуть себя в инвалидное кресло, стоящее