ни себе, ни другим еще сильнее?
Выход я видела только один – убить Жюльена. Способна ли я на это? Способна ли отнять жизнь одного, чтобы вернуть других? Я должна попытаться, чтобы спасти действительно достойных людей.
Отчего-то сильно сдавило легкие. Мир в глазах помутнел, завертелся и закружился. Сердце забарабанило в груди от испуга. Это было однозначно перемещение во времени. Я же уже в другой эпохе, почему оно снова происходит? И нет, я отправлялось не в настоящее – оно сродни возвращению домой после долгой поездки, а это перемещение походило на принудительную каторгу в Средневековье.
И действительно, когда я отдышалась и пришла в себя, поняла, что нахожусь в грязном и страшном времени, которое ненавижу всей душой. В Средневековье.
Солнце слепило и сильно пекло. Было до невозможного жарко стоять в краденном из двадцатых плаще, но снять его я не решилась – он вписывался в общую картину Средневековья, где люди ходили в безразмерных одеждах, а джинсы и свитер отправили бы меня, наверное, прямо на костер.
Здесь пахло навозом сильнее, чем в двадцатых, а от жаркой погоды вонь только усилилась. Ещё к нему примешивался запах нечистот и несвежих овощей, который, кажется, никого, кроме меня, не беспокоил. Здешние люди привыкли жить в таких условиях, но для меня путешествия сюда всегда были испытанием. Уж лучше дышать выхлопными газами – от них хоть не тянет вывернуть свой завтрак наружу.
На улице людей было слишком много. До моих ушей даже не доносились звуки музыкальных инструментов и пения, чем нищие и бродяги обычно зарабатывали на жизнь. Весь народ куда-то шёл, толпа гудела и текла быстрым потоком, невольно подхватив меня.
– А куда все идут? – поинтересовалась я у какой-то горбатой старушонки, что шла рядом со мной.
– Так на Гревскую, на казнь, – бросила та, словно это было обыденным делом.
Хотя, для людей этого времени так и было.
Поток людей вылился на площадь, которая с одной стороны окаймлялась набережной, а с трёх других – угрюмыми домами, выстроенных в разных стилях, словно тут прошёлся ураган истории. Это была Гревская площадь, место казней, сожжений на кострах, четвертований и прочей Средневековой дикости. В настоящем она вполне миролюбивая и называется по-другому – Отель-де-Виль.
Итак, я оказалась в четвёртом округе Парижа, а по двадцатым гуляла на Монмартре, до которого отсюда ехать минут тридцать на машине. Это означало, что я совершила принудительное путешествие не только во времени, но и в пространстве. Зачем? Вселенная хочет, чтобы я посмотрела на казнь?
Весь народ собрался перед зданием, которое лишь отдаленно напоминало нашу современную городскую мэрию. Там стояла виселица, рядом с которой уже собрались палач, приговоренный, стражники и еще кучка каких-то людей в чёрных мантиях. Палач активно проверял орудие наказания, с которым ему предстояло работать, приговорённый стоял, понуро опустив голову, люди в мантиях друг с другом переговаривались, а стражники, как сторожевые псы, глазели по сторонам.
Как ни странно, моё внимание