в чем дело, дернула Риту за руку и они, выскочив из квартиры, стремя голову, побежали к себе.
Проныра – Танька, на какой-то больничной помойке набрала гнилых картофельных очисток, Елена варила суп, белую клейкую жидкость, которую ели. Но дальше было еще хуже.
Уже в конце ноября ничего необычного не было в том, чтобы увидеть лежащего на улице мертвеца. Декабрь: зима входила в свои права, и теперь частота возможных встреч с покойниками зависела от длины пройденного тобой пути и от того, шел ли ты по проспекту или же передвигался по «занюханной» боковой улочке. Трупы выносили из жилых домов, сбрасывали из окон нижних этажей, складывали в нежилых помещениях.
Теперь они жили в Таниной квартире на втором этаже, потому что подниматься выше не было сил. Однажды Елене пришла с фронта похоронка на Таниного отца. Она пришла домой, где лежали голодные полуживые девочки, села на стул и заплакала. Они встали, обняли ее и стали плакать вместе. Елена, взяла себя в руки, нельзя сейчас говорить о похоронке, и из горсти крупы, что дали на работе, устроила приготовление обеда. Она понимала, эта весть может убить Таню, которая из неугомонной девочки стала превращаться в безразличную старушку. Ситуация была такая, что для того, чтобы выжить, нужно было вставать и действовать. Это было самое главное – найти в себе мужество, силу и волю.
Неожиданно Рите снова приснился отец. Ей снилось, будто он стоит на воде и, улыбаясь, машет рукой, показывая, что это вовсе не страшно и даже весело.
Приближалась весна, а с ней и надежда, что все закончится.
Счастье пришло вместе с приездом дяди Жени. Когда из рюкзака он достал булку, Рита запихала ее в рот, а мама, плача, стала вырывать ее изо рта, крича «Нельзя есть все сразу». Действительно после такого голода нельзя было съедать все сразу, надо было по чуть-чуть отламывать, жевать и потом проглатывать. За один день дядя Женя с мамой оформили документы на эвакуацию. Мама записала Таню, как свою дочь. Однако, Таня хотела остаться и ждать здесь отца. Елена показала девочке похоронку. Она сказала, что Таня такая же ее дочь, они вместе выжили в этом аду, и теперь никогда не бросит ее в беде, иначе Танин отец никогда этого не простит. Наконец, все устроилось.
Нас посадили в машину и повезли через Ладогу. Трассирующие пули освещали дорогу, осветительные фонари висели на парашютиках, а когда снаряды падали в озеро – поднимались огромные фонтаны.
Эвакуированных везли сначала по Ладоге, потом по железной дороге. Не все добрались живыми. В поезде кормили, и не все могли удержаться, чтобы не съесть сразу тарелку пустого супа. После блокадной пайки это было смертельно для голодных людей.
Как только поезд подходил к платформе, в вагоны входили женщины с ведрами, в которых был суп, они раздавали хлеб и разливали суп в тарелки. Они плакали, смотря на нас.
На одной из станций людей накормили полным горячим обедом. Некоторые съедали все это сразу и тут же умирали, так и не поняв причины страшных мучений. Наша мама разводила одну