На мой взгляд, ваше изобретение во всех отношениях восхитительно, мистер Мойт.
Девять дней мы лежали в штиле под безоблачным небом в спокойном море. Днем мы дремали в угнетающей жаре, но ночи обычно бывали прохладней, и под мириадом звезд было светло, почти как днем. Нед проверил каждый дюйм парусов, за исключением квадратного паруса, и принял дополнительные предосторожности, закрепляя все подвижные предметы.
– После этого следует ожидать дурную погоду, – объявил он, и, так как он хорошо знал Карибское море, эти его приготовления приводили меня в отчаяние. Я начал жалеть, что мы не вошли в Мексиканский залив и не пошли кружным путем; но сейчас сожалеть было уже поздно, и нужно благоразумно принимать то, что нас ждет.
Я лично опустился в трюм и осмотрел законопаченные течи; пока все заплаты держались, и корпус был таким же цельным, как в день отплытия. Но даже это открытие не слишком меня подбодрило, потому что до сих пор мы встречались с погодой, которую выдержит и каноэ, зачерпнув всего несколько капель.
Девятый день был необыкновенно жарким, и вечер не принес облегчения. У Неда Бриттона было серьезное и встревоженное лицо, и я слышал, как он советовал Дункану Мойту добавить несколько тросов к тем, что удерживали машину.
Мы с тревогой ждали перемены погоды, и к полуночи звезды начало затягивать, и на корабль словно опустился черный полог. Воздух как будто дрожал и был полон электричества, и это сказывалось на наших нервах, но до сих пор не было ни ветерка.
Наконец, когда казалось, что ждать уже невозможно, мы услышали отдаленный гул, который все приближался, становился громче, и на наши уши обрушился грохот, как артиллерийский залп.
Тяжело нагруженный и ленивый, барк не смог подняться навстречу первой большой волне, и она прокатилась по корабль с такой силой, что смыла бы всех, если бы мы отчаянно не держались за снасти. Мне казалось, что я на несколько минут погрузился в дикий кипящий поток, но на самом деле, должно быть, прошло несколько секунд, потому что вскоре вода схлынула и ветер попытался оторвать меня от того, за что я держался.
Нам повезло, что удержался квадратный парус, и корабль двинулся вперед, наклонив нос и подвергаясь постоянным наводнениям, которые прокатывались по палубе от начала до конца. Нам нечем было помочь кораблю, и в первые часы лихорадочное возбуждение позволяло нам заботиться о личной безопасности. Мы продолжали лететь перед бурей, которая не утихала и продолжала нести нас по намеченному нами курсу.
Утром стало светлее, но сила бури не уменьшалась. Волны были огромные, и лица у всех стали серьезными или полными страха, в соответствии с характером владельца лица. На нашем старом «Сарацине» или на «Флиппере» я бы не очень опасался бури, но здесь был совершенно другой корабль, и я не знал, выдержит ли он эту бурю.
Я позвал Неда в свою каюту, и мы стояли, как две промокшие крысы, и обсуждали положение. На палубе мы бы не слышали друг друга.
– Готовы ли шлюпки к спуску? – спросил я.
– Готовы, сэр, но сомневаюсь, чтобы они долго выдержали, –