чёрта на куличках, и не праздным пассажиром, даже не соглядатаем: это было бы ещё полбеды. Ему следовало неотлучно находиться при этом жизнелюбивом «царе», если, конечно, тот всё-таки разродится ехать, и при первом удобном случае незаметно угостить его самой обыкновенной таблеткой-таблеточкой, махонькой, быстро растворимой.
По майорским словам, она всего-навсего изымет лишнее, ненужное из памяти отбившегося от рук «царя». Таблетка, в общем-то, безвредная, – увещевал руководитель операции, – зато потом можно спокойно жить и не тужить. А ему, салабону Глебову, вообще надо быть благодарным Николаю Петровичу Рыжову: тот для своего помощника даже местечко по личной инициативе выхлопотал, и денежки из собственного кармана за эту поездку выложил. Мест не было, – добавил он несколько задумчиво, – но в церкви сказали, что одно к этому времени случайно освободилось. Глебову оставалось лишь отдать назавтра сюда свои паспортные данные, и все дела. Тому и больничный пообещали за эти дни, а также добрая душа Рыжего обязалась выплатить по окончании акции солидное денежное вознаграждение. И чего ещё надо человеку в его положении: не жизнь, а лафа.
На Саню Глебова – рыжий руководитель, сославшись на неотложные дела, скоротечно отбыл, – вдруг накатила дополнительная волна страха. Им внезапно осозналось, что, похоже, впервые придётся абсолютно самостоятельно решать задачу со многими неизвестными, которая ещё непонятно, чем обернётся для него самого, и сердце самой настоящей морзянкой отозвалось под футболкой со спортивно накачанными мышцами.
Теперь улицы родного города казались даже чужими, настолько голова была под завязку забита невесть какими безрадостными размышлениями. Хотя как было на минутку не остановиться, к примеру, возле старинного здания «Труда», где восторженный Саня ещё белобрысым отпрыском впервые шагнул на борцовский татами. И, к собственному удивлению, расправился с опытным разрядником, чем неизмеримо порадовал своего, не отстающего ни на шаг отца, который и дальше верным оруженосцем сопровождал его всюду во время многочисленных выступлений: уже в качестве известного спортсмена и – хочешь, верь, хочешь, нет, – обладателя чёрного пояса в карате.
Умение орудовать кулаками уже в местном правоохранительном заведении дало первые всходы: в свободное от учебы время безусый курсант для расширения жизненного кругозора подрядился вышибалить в забегаловках разного калибра: проще говоря, гражданам нетрезвого вида «облагораживал» физиономии в случае оперативной необходимости. А со временем это стало ещё и неотъемлемой частью его служебных обязанностей.
Правда, справедливости ради, надо отметить, что самому Глебову и в ум бы не пришло вводить подобное в обязанности, поначалу даже заступившись за одного, крепко пострадавшего на допросе у оперативников. За что им и был заполучен от суровых коллег не радующий последствиями, немногословный урок: не изображай из себя чистенького, – здесь ещё ни одного кобеля не отмыли добела. И тогда новоиспечённый