улыбался. Мне стало гораздо сложнее дышать.
– Мышление глупого, заносчивого подростка, который думает, что с ним все обращаются несправедливо и никому он не нужен. Цени хотя бы то время, что я на тебя трачу, поверь, у меня есть и другие дела. А теперь марш делать планку.
Он отпустил руку. Кажется, останется синяк. Занятие прошло тяжело, но не смертельно. Преимущественно Виктор давал мне задания для тренировки разных комплексов мышц, но сегодня обошлось без отработки приемов и ударов. Если дело доходило до них, то он меня не жалел и я обязательно уходила избитая.
Всё время тренировок я бесконечно продолжала жалеть себя. Я так от всего этого устала. И Виктор, прекрасно чувствуя мои эмоции, даже не пытался их оттянуть на себя, позволяя мне утопать в своей горечи.
– Я бы не позволил тебе там погибнуть, Корявая.
Я открыла бутылку с водой и сделала глоток.
– И что же ты собирался делать? Вы же сказали, что щит очень сильный.
– Если ты думаешь, что у меня тайны только от тебя, то это не так. Не доверяй Хлебу, доверяй только мне. Это спасёт твою жизнь.
Он опять говорил какими-то загадками. Могло ли быть так, что Виктор мог сломать щит? Может быть он не захотел делать этого, чтобы опять не показывать всех своих сил?
Вернулась домой я не так поздно, потому я приняла душ и решила пойти прогуляться, все лучше, чем сидеть в четырех стенах. Мне не у кого было даже узнать домашнее задание, потому дел у меня и подавно никаких не было.
На улице было всё также мерзко, холодно, но хотя бы не ветрено. Людей вокруг было много, но весь город был как будто бы в коме, не было абсолютно ничего, что могло бы порадовать глаз. Окружающие кутались в свою одежду, изредка кашляли, наступали друг другу на ноги, прижимаясь на остановках и тихо бурчали: "Прошу прощения". Вокруг стояли голые, чёрные деревья, машины повсюду месили грязь. В моем городе так всегда. Здесь почти не бывает снега, который мог бы укрыть всё своими белоснежными одеждами, а снег я очень любила и загадывала его на каждый Новый Год.
Я немного постояла возле дома, кормя маленьких птичек крошками, после чего двинулась дальше. Я медленно передвигалась, то по шумным центральным улицам, то скрываясь в маленьких переулках. Кругом царило одиночество. Этот холод сковывал не только тела, но и чувства людей. Зимняя спячка и все в этом мире замерло в предвкушении пробуждения и весны.
После сорока минут таких прогулок, я решила укрыться от депрессивных мыслей в кофейне. Она была маленькой и невзрачной, но хозяева отчаянно пытались создать в ней уют, поставив маленькие свечки на каждый столик и увесив окна милыми гирляндами, с теплыми, желтыми огоньками. Здесь было около четырех столиков, кислый кофе и приторно сладкие пирожные. Это отпугивало от нее большинство посетителей, и потому сюда приходили в основном те, кто избегал новых знакомств и встреч. Словом, такие же, как я.
Я взяла себе чаю, обычный, пакетированный, взяла одно сахарное пирожное и уселась за столик в углу, возле окна. Кроме меня в кафе сидела еще пара ребят, моего возраста,