старая бумажка. Он развернул её, и его зрачки расширились. Он увидел оставленный свежей чёрной печатью знак. Чернила все еще как-то странно, слишком отчетливо поблескивали, но не оставляли следов от прикосновения к бумажке. Знак напоминал спираль, полосы закручивались в несколько кружков и обрывались.
– Г-где… где ты это взял? – переспросил он уже совсем иным тоном. – Кто дал это тебе, мелкий поганец?
– Один из стражи. Они меня и послали, я же сказал уже. Почему они не вызвали вас электронно? – обиделся Седрин.
Он смотрел на бумажку и никак не мог понять, что так испугало советника. Перед ним были лишь какие-то каракули, он толком-то и не мог разглядеть, что там нарисовано.
– Ступай обратно, – рявкнул старик. – Я передам это сам… Стой! Что там случилось? Они сказали, кого там схватили? Говори, все что знаешь, иначе…
– Да, сэр, кажется, какого-то Преследователя, – отстоял Седрин.
– Последователя? – уточнил советник с недоверием. А затем тихо добавил, почти что про себя: – Сателлита?
– Да! Точно, сатулита. И еще…
– Ступай и скажи, что ты всё передал королю. – Старик отвернулся, более не обращая на него внимания.
– Хорошо, – неуверенно ответил Седрин, почесал голову и пошел прочь.
Советник продолжал мять старый листок бумаги в руках. Печать, которая была изображена на нем, называлась печатью Сателлитов.
Сателлитами прозвали отряд Титана Деймоса.
3
Печать не мог изобразить обычный житель Домоуса, хотя она и не имела сложного рисунка.
Во-первых, она не пользовалась известностью и знали о ней не больше, чем число понимающих хотя бы десять процентов Древнего языка. Она обозначала одно из двух: оповещение или предупреждение.
Во-вторых, эта печать могла быть создана только темной магией. Об этом свидетельствовали «вечно свежие» чернила. Те, кто видел эту печать, любят ассоциировать чернила с кровью, но на кровь она совсем не похожа, чем еще больше пугает узревших. Это был цвет черного, от которого у тебя закружится голова, если станешь долго смотреть. Говорят, там можно увидеть нечто большее; говорят, можно увидеть пространство за пределами поверхности, на которую нанесена печать. Можно увидеть бездну.
Король и лишь немногие его советники, разумеется, включая того старика, что повстречал запыхавшегося Седрина Золца, могли понять, по крайней мере, что это за печать. Это был древний символ, сложившийся из трех языков. Но суть печати всегда была именно в магии. Темной магии. Всё дело всегда в ней. Из-за неё мир и был так хрупок.
Темнокожий король Уорн Второй был особо недоверчивым и раздраженным, но сохранял своё спокойствие, поскольку если в Хемпуде действительно схватили слугу Деймоса, во что он не мог до конца поверить, даже держа эту проклятую бумажку и чувствуя, как без повода она греет кожу (но тепло это вызывало только дискомфорт), то ему предстояла непростая встреча… И, возможно, очень опасная.
– Ты уверен, что это не подделка? – на ходу бурчал король