помахал нам рукой, а потом указал на телефон, скорчив гримасу и нахмурившись.
– Якобы не может отделаться от типа, с которым разговаривает, – презрительно фыркнула Зоя. – Как же!
Зое было всего одиннадцать, но у меня иногда возникало ощущение, будто она уже взрослая девушка. Во-первых, из-за роста, отчего все ее подружки выглядели малышками, а во-вторых, из-за размера моей ножищи, мрачно добавляла она, да еще из-за не по годам свойственной ей прозорливости, от которой у меня часто буквально замирало сердце. Было нечто взрослое в строгом взгляде ее карих глаз, в том, как она, задумавшись, задирала вверх подбородок. Она всегда была такой, еще с пеленок. Спокойная, уверенная, разумная. Иногда даже слишком разумная для своего возраста.
Антуан подошел к нам, чтобы поздороваться, а Бертран продолжал болтать по телефону, достаточно громко, чтобы его слышала вся улица. Он размахивал руками, гримасничал, оборачиваясь время от времени, чтобы убедиться, что мы ловим каждое его слово.
– Возникла проблема с одним архитектором, – любезно улыбнувшись, объяснил Антуан.
– Конкурент? – пожелала узнать Зоя.
– Конкурент, – подтвердил Антуан.
Зоя вздохнула.
– Это значит, что мы можем застрять здесь на целый день.
Мне пришла в голову одна мысль.
– Антуан, у вас случайно нет с собой ключей от квартиры мадам Тезак?
– Случайно есть, Джулия, – ответил он и просиял. Антуан всегда говорил по-английски в моем присутствии, хотя я обращалась к нему по-французски. Полагаю, таким образом он хотел выказать мне дружеское расположение, но в глубине души я испытывала раздражение. У меня возникало ощущение, что, несмотря на то что я прожила здесь столько лет, мой французский все еще недостаточно хорош.
С важным видом Антуан извлек на свет ключ. Мы решили подняться в квартиру, все втроем. Зоя ловко набрала нужную комбинацию на digicode[2]. Пройдя через тенистый, прохладный внутренний дворик, мы подошли к лифту.
– Ненавижу лифт, – заявила Зоя. – Папа должен что-нибудь с ним сделать.
– Милая, он перестраивает только квартиру твоей прабабушки, – заметила я. – А не все здание.
– Может быть, ему стоит подумать об этом, – парировала дочь.
Пока мы стояли в ожидании лифта, мой мобильный телефон зачирикал, выводя мелодию Дарта Вейдера[3]. Я бросила взгляд на экран, на котором высветился номер. Звонил Джошуа, мой босс.
Я ответила:
– Да?
Джошуа был немногословен. Как всегда.
– Ты нужна здесь к трем часам. Закрываем июльский выпуск. Окончательно и бесповоротно.
– Блин, вот это да! – дерзко и нахально отреагировала я. С другого конца линии до меня донесся короткий смешок, после чего Джошуа повесил трубку. Похоже, ему нравилось, когда я говорила «Блин!». Может, это напоминало ему о молодости. Антуан, кажется, пришел в изумление от моих старомодных американизмов. Я представила, как он коллекционирует их, а потом пытается воспроизвести