же простонала, когда вторая моя свободная ладонь легла на ее грудь. – Александр по возрасту должен попасть в третий класс школы, но вот знаний у него для этого нет. Ему придется налечь на учебу, чтобы за полтора месяца до начала занятий наверстать то, что другие проходят два года. И я одна ему таких знаний дать не смогу. Придется привлекать других репетиторов.
– Поможешь?
– Да-а-а… – выдохнула-простонала девушка и больше не смогла себя сдерживать.
Повалив меня на кровать, она впилась мне в губы. За пару дней видно она успела изрядно истосковаться, и я не видел причин ей отказывать.
Домой я вернулся в великолепном настроении. Его не испортило даже бурчание Дементия Поликарповича, что я опять задержался допоздна.
Поднявшись в квартиру, я открыл дверь и стал в потемках снимать пиджак, когда услышал сдавленный плач. Насторожившись, я медленно двинулся на этот звук и в свете луны из окна увидел сидящего на кровати Сашку и спящего у себя Сеньку. Именно Сашка почти беззвучно рыдал, но иногда не мог удержать всхлипов, которые я и услышал.
– Что случилось? – подойдя ближе, опустился я перед ним на корточки.
Тот повернулся ко мне, и я смог рассмотреть темный бланш под левым глазом мальца и потрепанную, а в не которых местах и разорванную одежду.
– Григорий Мстиславович, – прошептал Сашка. – Зря я согласился на ваше предложение.
Глава 6
Разговорить Сашку мне удалось не сразу. Сев рядом с ним на кровать, первые несколько минут тот молчал, упорно сдерживая слезы. Потом не выдержал и расплакался, уткнувшись мне в плечо. И только спустя полчаса, отпустив все, что творилось у него на душе, он перешел к рассказу.
– Я когда на вокзал пошел, то не в свое старое оделся, а новое платье накинул. Похвастаться захотел, – горько вздохнул малец. – Но когда приятели меня в нем увидели, тут же барчуком обозвали. Беззлобно сначала-то. Подумали, что я у кого-то удачно одежей разжился. Стали спрашивать, где это я свой костюм достал. А я возьми и расскажи все как на духу! Что вы меня на воспитание взяли. Платье это купили, да в свой дом приняли. Что я теперь с воровством завязываю…
На минуту Сашка опять замолчал, заново переживая эти мгновения.
– В общем, побили меня. И сказали, раз я сам теперь всамделишный барчук, то вернуться к ним не могу. И дружить они со мной не будут. А примут взад, только если я от вас уйду. Как раньше стану на улице жить.
– И что? – спросил я. – Собираешься пойти у них на поводу?
Сашка замялся, отвел взгляд и тихо прошептал.
– Поймите, Григорий Мстиславович. Я ведь всю жизнь на улице. Не знаю ничего иного.
Тут он резко обернулся ко мне. В его глазах снова блестели слезы.
– Я и хотел бы вырваться. Но ведь и здесь меня не принимают! Дементий Поликарпович даже на порог при первой встрече пускать не хотел. Емельян Артемович вообще чуть ли не веником из квартиры своей погнал.
– Он потом извинился, – вклинился я в речь Сашки.
– Ага, – шмыгнул носом малец. – Просто с вами не хотел