расстройством. Только алкогольное опьянение его оправдывает, и то не сильно. Не так уж Левон в тот момент был и пьян.
Он быстро покинул больницу и запретил себе вспоминать о том инциденте. Обо всем, что касается работы! Отпуск есть отпуск.
…И вот прошел месяц, и Лев снова идет на работу. Сердитый, небритый, невыспавшийся. Он плохо все рассчитал и не успел отдохнуть от отдыха. Ему бы пару дней на адаптацию, но он вчера днем прилетел из Еревана, а сегодня в восемь утра должен выйти на обход. Сейчас семь тридцать, а Левон еще только паркуется у больницы.
– Здоро́во, Хищник! – поприветствовал его охранник Димон. Не друг, но хороший приятель. Ему Лев уже полгода мангал варит. – С возвращением!
– Привет. Тут для тебя гостинцы, – он передал приятелю пакет, в нем бутылочка «Арарата» и несколько видов чурчхелы. Димон ее обожал и удивлялся, почему кавказец Левон к ней равнодушен. Это же лакомство богов!
– Спасибо, дорогой! – Он коротко обнял Сарикяна. – У меня для тебя тоже кое-что есть. Зайди ко мне.
– Опаздываю, брат.
– На секунду, – настаивал Димон и тянул приятеля за собой.
Четыре года назад он лежал в отделении Левона. Спецназовец с ампутированной ногой. Молодой, крепкий, но упавший духом парень не знал, как жить дальше. Все твердили ему одно и то же: главное, живой, ты найдешь себя. А Димон в спецназ по зову сердца пошел. Ему именно этого хотелось, подавлять массовые беспорядки, брать штурмом здания, освобождать заложников. Он уже себя нашел, но потерял… когда лишился ноги!
Он собирался покончить с собой, выбравшись на крышу здания больницы.
– Не такой уж ты и беспомощный, да? – крикнул ему Левон, высунувшись в окно своего кабинета. Тот находился на последнем этаже. – Вон как резво взобрался!
– Док, отвали!
– Подумаешь, ноги нет. У кого-то мозгов нема, и ничего, живут.
– А я не хочу!
Левон уселся на подоконник, чтобы удобнее было разговаривать.
– Если б в меня Катюшка была влюблена, я бы хотел, – сказал он.
– Какая еще Катюшка?
– Медсестричка наша. Пухленькая такая, с ямочками на щеках.
– Которая уколы ставит?
– Согласись, лучше всех?
– Да, рука у нее легкая.
– И характер такой же. Чудо, а не девушка.
– Ты сказал, что я ей нравлюсь? – недоверчиво переспросил Димон.
– Очень. Неужели не замечал, как она на тебя смотрит?
– Как на калеку. С жалостью. Зачем ей безногий?
– Для мужика что главное?
– Член.
– Ой, дурак. Душа. – Левон взял с подоконника, на котором еще и чайник с приборами стоял, коробку конфет, что подарили благодарные пациенты. – Смотри, что есть у меня.
– «Птичье молоко».
– Катюшкина любимая сладость. Спускайся и топай ко мне, я тебе эту коробку отдам, а ты ей подаришь, когда придет тебе вечером укол ставить.
С той коробки конфет и начались отношения Димона и Кати. А еще с вранья Левона. Ничего о своей симпатии к покалеченному спецназовцу