желание. Сможешь? – актриса кивнула.
– Вот так и иди, – дав столь определенные и четкие указания, режиссер удовлетворенно занял наблюдательный пост за спиной оператора.
– Камера! Поехали!
И Эмма пошла. Крутые бедра качнулись, изящная ладонь отвела планку пальто, призывно мелькнуло глубокое декольте, взгляд ярко-синих глаз устремился на режиссера сквозь упавшее на лицо золото длинных волос. Плечи плавно покачивались в такт шагам, губы чуть вытянулись словно в предвкушении поцелуя. По рытвинам болота она несла свою стать, подобно куртизанке, идущей в полумраке будуара к ложу жаждущего любовника. Дэвид сглотнул. Дэн мертвой хваткой вцепился в штатив. И, даже не глядя на Тони, Алекс знала, что на губах рыжего играет знакомая веселая ухмылка. Завершив проход, Эмма замерла на краю лужи в позе, достойной витрины модного бутика.
– Стоп! Все было отлично, но нужно меньше секса, больше невинности, робости. Попробуй изобразить одновременно предвкушение и страх неизвестного, – не встретив в глазах актрисы понимая, Дэвид добавил, – ну, представь свой первый раз…
Эмму передернуло гримасой отвращения.
– … первый раз на сцене, – быстро исправился режиссер.
– Аааа, – протянула девушка и вернулась на исходную кочку.
В этот проход руки ее безвольными плетьми повисли вдоль тела, лишь пальцы нервно теребили розовый мех. Пушистые ресницы скрыли синеву взгляда, веки робко дрожали, точно не решаясь подняться. Вся стройная фигурка сжалась, ссутулившись. Неторопливыми боязливыми шажками продвигалась она к финальной метке. В последний момент, слегка приподняв голову, Эмма взглянула в камеру, позволив легкому вздоху чуть приоткрыть чувственные губы.
«А фокусница не безнадежна», – подумала Алекс и по довольной улыбке Дэвида поняла синхронность мысли.
– Хорошо, но ты переигрываешь. Не смотри в камеру. Будь живее. Попробуй повторить настроение, с которым ты шла к нам утром. О чем думала, когда вышла из дому?
– Я есть хотела, – бесхитростно ответила Эмма.
– С голодухи еще и не такой газелью по болоту запрыгаешь, – рыжий уступил место у камеры ассистенту, – кстати, Сань, что у нас с собой из провианта?
– Кулик, тебе лишь бы клюв в жратву сунуть! Творческий человек должен испытывать голод, – прерываться Дэвид не хотел, но взял горсть сушек из протянутой Александрой пачки.
– О, будь спокоен, голод, который я испытываю, одной баранкой не заглушить. Тем более что природа его далеко не в желудке.
– И насколько далека она от желудка – полметра вверх или, может быть, вниз?! – прохрустел режиссер. Антон загадочно улыбнулся и, как показалось Саше, покосился на нее.
– Мальчики, а можно и мне одну сушечку? – прозвучало тихо и заискивающе.
– Эммочка, золотко наше, конечно можно. Но только одну! И марш на исходную позицию, – режиссер придал голосу строгости, – ощущение, что вы сюда на пикник приехали!
Следующие дубли срывались, все как один. То Эмма споткнулась, то кончилась кассета, то Дэн забыл нажать «запись». Тельман закипал.