не реагировал на нас.
Мы открыли вертикальную фрамугу – форточку, и все головы до самого пупка, висели над поляной. Но зайцы только хихикали, и, барабанили лапками, потому, что у них не принято показывать пальцем на висок и крутить там, показывая, что в голове – Торричелевая пустота…
Но кончилось всё плачевно – покинули нас братишки меньшие, а может и старшие – по разуму. Ну, как покинули, я не верил, что лисица такое отмочить может. Но вот зайцы отмочили. Удалились они нехотя, вышагивая, а, не прыгая, как нормальные полуголодные, от бескормицы зимней, они шли как перекормленный кот. Ноги катили живот по траве, и, только хвостик, беленький кончик, помахивал, прощаясь с ротозеями. То ли им было трудно подпрыгивать, берегли свой откормленный беременный живот, то ли они вообще отвыкли прыгать по – заячьи, но только шли, ехали, как на тройке с бубенцами, подвыпившие наши предки в древней Руси и, так докатились строем к дороге. А по ней, уже, хоть и праздник, и выходные дни, машины ходили, как обычно.
Так вот, эти пешеходы, в красивых шубках зайцев…шли, топали, один за другим, строем, как ходят – идут детишки в детском садике, у нас в колхозе, да и в городе – столице Крыма так топают, под неусыпным оком воспитателя.
… Автобус промчал своим ходом, как обычно, не обращая внимания на таких пешеходов, как было дело, не под Полтавой, – в Тампере.
Там перед светофором, наш, с нашей бригады, керамистов, Лёшка, тормознул – красный свет, рогом не попрёшь, как у нас, говорил он, Лёха.
А.
А тут, мать твою – лиса, прошла стерва, на, на зелёный свет. Перед самым носом, капотом моего автооо… Так он наш член бригады, потом пол рабочего дня матерился, тем более он охотник, два охотничьих с собой возит в машине. Эх, жаль не Россия наша. Рыдал он, рассказывая нам это чудо дисциплины даже у зверюшек Финских. Половина дня улетело, в грустных рыданиях всех органов и членов всей нашей бригады, тогда, в Тампере.
А туут. Совсем не так, как у нас.
Правда. Они, зайцы перекормленные поросята…стояли на тротуаре строем.
А Финны, прохожие…не беспокоились.
Не пинали и не просили их, заяйчиков, чуть – чуть подвинуться и не мешать человекам двигаться по тротуару и не кричали, что бы те ушли на свою тропу, или ещё дальше, к, к своей или другой ядрёной матери…
Для них это обычно, они смотрели как мы, в России смотрим на зайца в электричке или автобусе. Они, хозяева здесь такие, как и все в этой стране. Живёт, ходит, работает. Радуется. И легко, свободно дышит. Думает, читает и чтит знаки и законы.
А какая таам у нас, котоклизьма, случится завтра, Буш, Брежнев или Сталин? Он просто живёт. Дышит и радуется.
Дед вспомнил, как то, видел, вышли финны из сауны, совершенно спокойно окунулись в проруби спокойно вышли, сели на лавочку, посидели, побеседовали, и, потом спокойно пошли, а не побежали, сломя голову в тёплую баню.
И, когда дед рассказал это зятю – сыну, тот невозмутимо ответил, а что, на улице тепло плюс шесть, а прорубь, лёд… – Ну, это ничего, тепло, это не проблема.
А