на слово, магистр заслуженно носил прозвище Косоглазый.
– Эден – к Форстаду, – бабахнул приказ. – Не переживай, он тебя не зашибет.
Мы обменялись мрачными взглядами. Честное слово, очень сильно сомневаюсь!
– Смотрим все сюда! – когда пары были поделены, махнул рукой Гариф. – Показываю один раз.
Он резко выкинул руку с раскрытой ладонью, и в грудь Троя влетела заметная даже невооруженным глазом волна воздуха. Оторопевший от внезапной атаки парень еще пытался вернуть дыхание, когда оказался стремительно переброшенным через преподавательское плечо и грохнулся на вытоптанную лысую землю. Судя по скорченной болезненной мине, приложили его порядочно.
В прошлый раз Гариф демонстрировал приемы защиты на Ботанике, раз за разом выпуская в жертву сшибавшие с ног магические тычки. Если бы в ажитации магистр случайно не смел с забора ворону, со страшным карканьем отлетевшую к окну ректора и живописно распластавшуюся по цветному витражу, то Флемминг уползал бы с полигона на карачках, но занятие пришлось свернуть. Жаль, преподавателей не заставляли отрабатывать провинности у кастеляна, а то было бы забавно посмотреть на Гарифа, машущего метелкой на главной академической площади. Пожалуй, веселее, чем следить, как он сжигает кое-чьи штанцы.
– Всем ясно? Приступаем! – прозвучал приказ.
Форстад стоял в расслабленной позе, сунув руки в карманы, и поглядывал на меня то ли с затаенной жалостью, то ли с откровенным высокомерием – по его противной роже прочесть не выходило.
– Дамы – вперед. – Он махнул головой, убирая с глаз длинную белобрысую челку, выбившуюся из того, что, наверное, можно было назвать «дулечка из волосенок на растрепанной головушке».
Не произнося ни слова, я сделала резкий выпад рукой, заставляя воздух оттолкнуться от раскрытой ладони, словно тяжелый шар. Удар пришелся в живот, Илай от неожиданности охнул и пошатнулся:
– Полегче, Эден.
Я ловко подскочила к нему, схватила за руку, прижалась спиной к груди, чтобы опрокинуть, как завещал великий и ужасный магистр Гариф, и… ничего. Белобрысый придурок оказался настолько придурковат, что послушно перекидываться через хрупкое девичье плечико не пожелал. Стараясь не замечать ни жара, идущего от его крепкого тела, ни мускусного, исключительно мужского запаха, я сжала зубы и дернула еще разок.
– Никак? – хмыкнул он над самым ухом.
Та-дам! Сначала я оказалась к нему лицом к лицу, вернее, как всегда носом к кадыку, а секундой позже была подло опрокинута. Полетела назад, толком ничего не соображая. За мгновение до оглушительного падения Форстад ловко перехватил меня за руки, заставил застыть в воздухе и оценить унизительность позы, а потом театральным жестом отпустил. Валялась я на земле и тихо его ненавидела, хотя хотелось ненавидеть громко и очень цветисто.
– Помочь подняться? – склонился он с глумливой ухмылкой.
– Спасибо, – одарила подлеца нежной улыбкой. Нормальный человек на его месте задумался бы и поосторожничал, но он предпочел съехидничать:
– Надо