молчал; если рассказ Кристины и вызвал у него какие-то переживания, то угадать их было трудно.
– Она валилась прямо мне на шею, – сообщила Кристина. – Ребром боковой стойки. Если б не Ярослав, веселилась бы я сейчас с вами без головы.
– Если б не Ярослав, – резко вмешался Джафар, – лестница стояла бы себе спокойно, потому что Чекава не кантовал бы ее в одиночку.
– Кто его знает, – пожала плечами Оксана и хитро сощурилась. – Он уже который день ухлёстывает за Кубиком и совсем потерял голову.
– В этом смысле ему нечего терять, – заметила Данка. – Но я бы предупредила Кубика, чисто из женской солидарности.
– Она не поверит, – убежденно сказала Оксана. – Баба так устроена, что пока сама не обожжется, будет себе выдумывать всякое хорошее про всяких уродов.
Зато после того, как она разочаруется, у Рейнольда возникнет шанс, подумал Джафар.
– Так или иначе, – сказала Кристина, – Феликс сегодня Эрика прооперировал, и ему придётся ещё пару дней провести на больничной койке. Я планирую зайти к нему завтра после обеда.
– Я тогда зайду послезавтра, – чопорно сказала Марина. – А вот и Юрка! Наконец-то!
– Извините, заработался, – улыбнулся Юрик. – Константин сегодня орал больше обычного. То он сваливал с работы ровно в шесть, а теперь сидит до девяти. То ли занятия йогой сказались, то ли просто характер с возрастом испортился.
Кристина и Джафар переглянулись, однако поговорить не успели – народ всей компанией двинулся подальше от комаров и поближе к коктейлям.
Кристина начинала привыкать к этому заведению. Портреты живых и мертвых героев, колоритный Вацлав в чёрном фраке с высоким воротником, и непонятное существо, убирающее со столов. Говорили, что это то ли внучка Вацлава, то ли внук. Нанимала их обоих Регина, а она вряд ли расскажет.
Кафе «Грибница» изнутри. Стена с портретами.
*
На следующий день после обеда Кристина, как и обещала, решила навестить больного.
Эрик лежал на койке ещё довольно бледный и слабый, однако встретил ее улыбкой.
– Ты меня спас, – поздоровалась она, устанавливая ему на столик фруктовый салат.
– Это все грибы, – оправдался Эрик. – Я пытался свести татуировки, – он коснулся скулы, где была руна, – грибами тридерисами. Долго. И это настраивает на единение с природой. Свести не получилось – подошел критический срок. Наверно, осталось чуть-чуть, но я испугался. Светоч… в смысле гуру Теребилов, узнал и велел прекратить. Сказал про чудовищ. Я тогда не знал, как они называются. Теперь знаю.
– И кто бы, – засмеялась Кристина, – превратился в сторна? Ты или Тейваз?
Протянув руку, она коснулась позорной руны. Эрик улыбнулся.
– Тейваз, конечно. Ушел бы в лес… Под плесенью татуировок не видно. А я остался бы здесь, чист, как младенец.
– Как ты себя чувствуешь?
– Сожалею,