и сам Шура – он наигрывал просто по наитию, для разминки, а получалось складно. В какой-то момент мелодия перестала быть гармонично-красивой, она ускорилась, превратившись в весёлую, отчего в мыслях возникал образ вихря. Не успев понять, что происходит, я упала с лавки.
«А, это Сват вскочил с одного её края, и я перевесила на втором. Зачем он так сделал?»
Казак быстро подбежал к подошедшему Алену, хлопнул его по плечу, и они начали вытворять такие кабриоли, что я так и сидела бы у лавки, открыв рот. Всегда молчаливый Барс громко свистнул, хлопнул в ладоши и пустился делать сальто. Мелодия всё ускорялась. Мы с Рысью переглянулись – происходило что-то странное. Домовой взмыл вверх и стал без остановки кружить над нами, как привидение с мотором.
На бороде Алена заблестели капли пота, чуб Свата прилип к голове, Барс, кажется, вспомнил все элементы акробатики, Рысь успела быстро стреножить себя ремнём с Мышкой, а я схватилась за стол, пытаясь не пойти в пляс. Но, так как под руку лезла и мешала эта проклятущая папка, удержаться не удалось. В процессе моих ирландских подпрыгиваний и демонстрации растяжки папка выпала из рук и… раскрылась. Посмотреть бы что там, но зубодробительная мелодия не думала останавливаться.
– Прекращай! – зарычала я на Шуру и чуть не попала себе коленом в подбородок.
– — Не могу! – парень пытался отдёрнуть руку и скинуть инструмент, он тоже обливался потом.
– Ска-А-жи-И, что-О еды не-Е! Дашь! – дёргаясь, размахивая руками, подпрыгивая и заикаясь, будто ехала на квадратных колёсах, возопила Рысь.
Шура что-то шепнул неуёмным гуслям, и всё мигом прекратилось. Мы попадали как куклы, царапина на ноге стала болеть сильнее, ещё и след от кошачьих когтей защипало.
Тишина, небо голубеет, птички поют…
– Это что за хрень была?! – как только Машка-Мышка была отстёгнута, она заплакала и, не дожидаясь ответа, убежала в дом.
– Машуль! – крикнули мы устало, но едва ли могли подняться, чтобы догнать её.
Шура сидел, боясь пошевелиться.
– Фух… пусть побудет пять минут одна. Когда один, истерить не для кого, – Ален, кряхтя и задыхаясь, опирался о стол. Сват валялся у скамейки и пронзительно смотрел на редкие облака. – У нас тут посерьёзнее тема.
– Где Барс?! – молниеносно пришло в голову всем.
Ален ещё раз громко вздохнул и направился в сторону. В траве он нашарил Барса, проверил дыхание и пульс, удовлетворённо хмыкнул, затем взвалил его худощавое жилистое тело на плечо и понёс в дом.
– Это самое безумное чаепитие, на котором мне доводилось бывать, а уж, поверьте, наши рабоче-корпоративные мероприятия – это… – махнула рукой Рысь, захватила тёплые кривые глиняные кружки и понесла их в дом.
Домовой куда-то подевался. Шура медленно и осторожно, как жилет со взрывчаткой, снимал с себя лямку проклятых самогудов. Я вспомнила про папку. Она валялась раскрытая, из неё один за другим, словно не вовремя