вас совсем не видно в деревне. Знаете, даже в тяжелые времена нужно не забывать об отдыхе. Я бы пригласила вас к себе на ужин, но это не очень удобно. Лучше вы пригласите меня к себе! Сегодня! Я расскажу больше о том, что делается в Амбер-Клифе. Может, вместе мы еще что-нибудь придумаем. Что скажете?
– Пожалуй, вы правы, – задумчиво отозвался он, разглядывая раскрасневшуюся девушку.
Они условились о времени и о том, что к моменту свидания Шад отошлет всех работников и оставит черный ход открытым.
Констанция Циммерн ушла, а в кабинете еще витала какая-то весенняя свежесть и аромат яблони в цвету.
«Неужели до нее все-таки дошло, что я могу ей предложить? – подумал Чонси, самодовольно улыбнувшись. – А что, если она настояла на казни Бетти только затем, чтобы убрать соперницу и приблизиться ко мне? Уж в таких делах бабы друг друга не щадят… Ух, чудна́я женщина, но какая красавица».
Настроение у Шада резко улучшилось. Еда, деньги и женщины – вот в чем всегда был смысл, вот что имело первостепенное значение. Пожалуй, именно ради этих благ Чонси Шад и стал старостой захудалой деревушки, из которой он как-нибудь да выберется.
***
Констанция затворила дверь, за которой остался одураченный староста. Все прошло как по маслу. Шад заглотил наживку.
Тем не менее у Констанции сводило скулы от омерзения и от приветливой улыбки, которую пришлось изображать. Ей хотелось стряхнуть с себя осадок, оставшийся от липкого взгляда старосты.
Во время этой краткой беседы ей постоянно приходилось подавлять в себе приступы тошноты. У Констанции никогда не было привычки лебезить и кокетничать, но сейчас цель оправдывала средства.
«И почему у таких негодяев, как Шад, всегда такое огромное самомнение?! – со злостью думала Констанция. – Моя внезапная любезность его ничуть не насторожила. С другой стороны, тем лучше, именно это его и погубит».
Недавно Констанция заметила, что стала явственнее различать натуру людей, только взглянув на них. Это началось после перерождения, однако проявилось не сразу. Прежде Констанция только подозревала об этой способности, но сейчас убедилась в ее реальности. Встретившись с Шадом с глазу на глаз, она узрела: ей показалось, что вокруг старосты витало что-то вроде темно-бурой вязкой субстанции. В тот миг Констанция поймала себя на мысли, что побрезговала бы применить свою силу по отношению к такому гадкому человеку. Вероятно, это было бы сродни поглощению нечистот.
От дома старосты Констанция направилась к амбару Безумной Беллы. Нынче это ветхое жилище могло считаться вполне комфортным, ведь Белла жила там одна. Большинство подозреваемых в ведьмовстве томились в местах своего заточения чуть свободнее, чем сельди в бочках.
Присмотр за Беллой давно превратился в формальность, а теперь его почти не стало. Однако кто-то все-таки запер хлипкую дверцу амбара на внешний засов, который при желании несложно было отодвинуть изнутри, просунув тонкую палку в одну из дверных щелей. Тяжелые замки, что прежде неизменно висели на