рот, я понимаю, о чем пойдет речь.
– Может… может, лучше пойдем в гостиную? Я разбросала одежду по всей кровати и…
– Я уже видел чемоданы, – перебиваю я, спасая ее от лжи.
Теперь она знает, что нет смысла скрывать правду – она намеревалась сбежать. Черт, насколько я знаю, она по-прежнему об этом думает.
Из-за ее пустого взгляда, устремленного на меня, тишина кажется намного громче. Настолько громкой, что подтверждает мое предположение – Блу была полностью готова сбежать, ничего мне не сказав.
Лицо Блу внезапно приобретает виноватое выражение, а глаза наполняются непролитыми слезами.
– Все в порядке. Я не злюсь. Ты просто делала то, что считала нужным, – тихо говорю я.
Это не ложь – я действительно понимаю. Она поступила так, как считала разумным и безопасным. Но мне чертовски больно представлять, как Блу бросает меня, не сказав ни слова. Это кое-что проясняет. Я все еще многого не знаю, не понимаю.
Колеблясь, она следует за мной в свою комнату. Наступает неловкая пауза, пока Блу собирает чемоданы и убирает их в шкаф. После этого она устраивается на полу, прислонившись спиной к кровати, и я опускаюсь, садясь рядом с ней. Затем, после долгого молчания, когда мы только и делаем, что пялимся в стену, я снова предпринимаю попытку завязать разговор.
– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, почему Вин был здесь сегодня.
Ответа нет.
Я пытаюсь сохранять самообладание, но, черт возьми. Я не знаю, что у нее на уме, не знаю, насколько она уязвима, так что осторожничаю.
Я касаюсь ее руки – той, которая не поранена, – и как только мы соприкасаемся, глаза Блу снова наполняются слезами. Когда я вижу ее такой, это настолько сильно трогает меня за душу, что Блу и не представляет.
– Пожалуйста, расскажи мне, что случилось.
Как только эти слова слетают с моих губ, она опускает взгляд.
– Ничего важного.
– Ничего… – Я едва сдерживаюсь, чтобы не повторить ее ответ, от которого у меня начинает подергиваться бровь.
Ничего важного? Тогда какого черта она взбесилась и начала крушить все вокруг кулаками? Какого черта она была полностью готова к побегу?
Потому что это было чертовски важно, а значит, она дурит мне голову.
Глубокий вдох. Не выходи из себя.
– Он заставил тебя что-то подписать? – спрашиваю.
На лице Саутсайд мелькает замешательство.
– Нет, ничего подобного.
Когда она замолкает, я испытываю еще один приступ разочарования и не отрываю от нее глаз. Вин наверняка должен был втюхать ей ту же хрень с договором о неразглашении, с которой он обратился к Паркер и Кейси. Для него было бы логично предположить, что Саутсайд знает мой секрет – а она знает, – так что нет ничего невероятного в том, что у него сразу появилась миссия заставить ее замолчать, как он делал это с другими.
– Ты слишком сильно переживаешь.
Сразу после этого она выдавливает из себя фальшивую улыбку, – разумеется, фальшивую, потому что Блу снова на грани слез.
– У