клянусь. Если ещё раз будешь пялиться, то я тебе всеку. Вот честно, – как же он действует мне на нервы, аж выворачивает.
– Просто пытаюсь понять. Как типам вроде тебя так легко даётся делать гадости? Ты ж этой девчонке своим бильярдом жизнь поломаешь, – как ни странно, голос у таксиста максимально спокойный.
– Ищи ты в интернете информацию лучше, то ещё узнал бы, что я не оправдываюсь и не объясняю свои поступки. Дальнейший разговор на данную тему считаю максимально неуместным. И ещё. Не боишься, что будут проблемы? – пока злюсь достаточно сдержанно, но всё равно злюсь.
– Нет, не боюсь. Карма тебе всё воздаст, если ты что-то сделаешь, – пожимает таксист плечами.
– Тебе карма воздаст тоже. Не суди, да не судим будешь. Объективность не твой профиль, пожалуй. Мыслишь слишком узко и плоско, – хмыкая, подвожу итог.
– Я бы послушала Никиту. Он парень очень умный, – встревает Рита, возвращая мне телефон.
– Может быть. Простите. Не буду в это лезть.
После чего водитель замолкает, и мы наконец-то едем в тишине. Добравшись до точки назначения, отправляю Риту жаловаться на меня маме, чтобы та не заподозрила зачатки нашего сотрудничества. Затем и сам направляюсь в её кабинет. Немного потряхивает от предстоящей встречи.
Захожу в кабинет без стука и разваливаюсь в кресле напротив. Тошнить тянет, глядя на эту надменную и властную женщину, которая привыкла к тому, что всё происходит сразу по взмаху её руки.
– Ну здравствуй, сыночек. Наконец-то ты пришёл. Сколько можно тебя уже ждать? – противная змеиная улыбка просто уродует её лицо. – Я думала, ещё вчера прибежишь.
– Чего хотела? – сухо спрашиваю, а изнутри всё медленно начинает напрягаться.
– Ты когда как следует работать начнёшь? А то совсем от рук отбился, – сама же мать сидит расслабленно, в своей змеиной манере двигаясь, словно кобра.
– А ты мне когда сюрпризы в виде озабоченных девушек подкладывать перестанешь? Может, я тогда и задумаюсь, – честно отвечаю, вспоминая вырезанные клоки своих волос после встречи с истеричной особой.
– Да брось. Ты как будто раньше этого не делал. Тебе же самому будет приятно. Между прочим, это очень прибыльно, – расслабленно улыбается мамаша, разглядывая свой алый маникюр.
– Тогда у меня не было выбора. И повторилось это всего пару раз. Не сочиняй, – медленно и верно мне становилось максимально мерзко с ней разговаривать, аж мутит от отвращения.
– Но по итогу-то всё равно напрасно, – заливается мать смехом, медленно встаёт со своего места и плавными шагами направляется в мою сторону. – Его мать-то ты спас. А сам-то он умер. Так что и помогать было не нужно. Считай, и вовсе сделал это для своего удовольствия. Можно даже сказать, бесплатно.
Слышать её слова становится максимально больно, что начинает щемить сердце. Не хочу об этом вспоминать. Даже близко не хочу. Отталкивая воспоминания, просто молча проглатываю ком боли, но оттенки воспоминаний всё равно расходятся по мне депрессивной волной.
Когда мамаша оказывается позади, она кладёт мне руки на плечи, и мне кажется, что на