стал дворянином. Поговаривали, правда, что и отец Григория Розума – Яков, тоже – дворянского рода, но казаки дворянство не ценили, и старый Яков Розум на свое шляхетство наплевал и про него забыл, и простым своим званием оставался вполне доволен.
Огорчался же Григорий Яковлевич более тем, что сын его, Алешка, решительно, ни на что не годен, як козаки кажуть -, «ни украсть, ни посторожить». И даже такое пустяшное дело – общественное стадо свиней пасти – не желает. К службе в полку готовиться не хочет, а повадился бегать к дьячку соседнего села Чемер учиться грамоте. Оный же дьячок служил в церкви регентом, и Алешка, за обучение грамоте, в хоре пел. Отец, видя «таке неподобство», ленивого сына поколачивал и, даже, дабы пресечь его непочтительность, гонялся за ним с топором, но тот оказался увертлив, батька метнув топор, в Алешку – промахнулся, только ворота топором попортил. А сладить с ним стало сложно, хлопец вырос вполне крепкий, а в 1731 году шел ему уже 22 год.
В те поры через село проезжал весьма высокопоставленный господин Вишневский. Он, услышав Алешкино пение, пришел в полный восторг и забрал его в Петербург. Что родителя даже и не рассердило, даже и вздохнул он с облегчением – поскольку, по всему стало видно, что из Алешки – боевой казак, как из дерьма – пуля.
Обер-гофмейстер двора императрицы Анны Иоанновны Левенвольд принял Алешку в придворный хор, где его и увидела цесаревна Елизавета Петровна, и в Алешку влюбилась.Смею утверждать, что в отличие от, распространенного при всех императорских дворах, где на престолах восседали женщины, обычая, Алексей не стал «бой-френдом», «мужчиной для утешения», и рядовым фаворитом. Любовь возникла настоящая и не шуточная! Во всяком случае, со стороны Елизаветы Петровны. Казаку же не пристало «нюхать бабские подолы, и чеплять язык об зубы разговорами про любовь, и про все, к тому принадлежащее, как это есть, по всему, равномерно, полный стыд. Ибо брак – таинство. А кто же про таинство рассуждает? Любовь же, без брака церковного – блуд». Потому Алексей Григорьевич вел себя, как то казаку прилично, но царицу – жалел.
После дворцового переворота и восшествия на престол 25 ноября 1741 года императрицы Елизаветы, в 1742 году, она вступает в тайный, однако, церковный, венчанный, то есть совершенно законный, брак с Алексеем Григорьевичем Разумовским. (Такую дворянскую фамилию он получил, взамен «козацкого призвища»). А с фамилией получил должность придворного бандуриста, затем, потеряв голос, стал управляющим двором цесаревны, в чине, полученным еще в правление Анны Иоанновны, камер-юнкера. Ну, а затем уж стал графом Разумовским и камергером, и генерал-поручиком, а в 1756 году, не воевавши ни одного часа, фельдмаршалом.
Как утверждают исследователи, Алексей Григорьевич в дела государственные не лез. Но я вот сильно сомневаюсь, что от важных дел он самоустранился. Царствование Елизаветы Петровны прошло довольно счастливо для России, и, опять-таки по слухам, она во всем советовалась с мужем Алексеем Григорьевичем. Решения, какие, безусловно, провел Разумовский, касались, конечно, малороссийского