неделе, но снова вернулся – на что не пойдешь ради дозы, ага?
Гребаный хорек.
Стоя на ящике, записываю имена и деньги; проходит всего несколько минут, и очередь сокращается. Почувствовав на себе чей-то взгляд, смотрю на темноволосого чувака, который уже подходил ко мне во время прошлых боев. Когда наши взгляды встречаются, он засовывает руки в карманы куртки и разговаривает с парнем – его я тоже видел раньше.
– Бишоп, я ставлю десятку на Мойера.
Ко мне подходит один из постоянных посетителей; этот парнишка из нашего приюта видел такое дерьмо, от которого заплакали бы бывшие зэки.
– Эй, откуда у тебя двадцатка? – Я приподнимаю бровь, принимая купюру, и возвращаю ему сдачу. По крайней мере, он не будет на мели, после того как проиграет.
Его ухмылка такая же кривая, как и зубы.
– Проколол шину какой-то цыпочке в продуктовом магазине, подождал, пока она выйдет, и предложил поменять за определенную плату.
Посмеиваясь, качаю головой, но моя улыбка сдувается, когда его оттесняет чувак в зеленой куртке.
Парень ухмыляется, вытаскивая пачку банкнот.
– Триста пятьдесят на Томаса.
Втянув дым в легкие, выдыхаю его в лицо чуваку, стараясь запомнить имя, которое он называет.
Мэтт Джонс.
Ну да, мать твою.
С таким же успехом он мог бы назвать имя любого известного актера. Но он выбрал самое простое гребаное имя, какое только смог придумать его маленький мозг. Тупица. Тем не менее принимаю у него наличку и фиксирую ставку.
Через несколько шагов передо мной оказывается темноволосый парень. Он протягивает мне две купюры, зажатые между пальцами. Я смотрю на него долгую секунду и спрыгиваю с ящика. Кто опоздал, расходятся, зная правила. Ставки больше не принимаются, когда мои ноги касаются земли, но я выхватываю деньги у него из пальцев, проходя мимо.
Подхожу к краю ринга, Хейз устраивается напротив меня с противоположной стороны. Он шевелит пальцами, как будто желает сомкнуть их вокруг чего-нибудь, а у меня в груди бьется адреналин, но я не даю ему выхода.
Никакого движения. Никаких эмоций. Никаких слов.
Толпа сходит с ума, когда двое начинают драку, нанося удар за ударом. Изо рта Томаса льется кровь, у Мойера рана над глазом. За несколько секунд до того, как первый раунд подходит к концу, бой заканчивается: Томас ловит Мойера точным ударом в челюсть, и парень обрушивается на пол.
Теперь мы знаем наверняка, чем все это закончится. Одни подбадривают, другие свистят, а я поднимаю глаза на Хейза, потом наклоняюсь, проскальзываю под веревкой и оказываюсь рядом с Томасом. Хлопаю его по плечу, расплачиваюсь с ним и отправляю победителя в компанию его цыпочек.
Потом я поворачиваюсь к Мойеру.
Он пожимает плечами, пытаясь отдышаться.
– Черт возьми, возможно, ты был прав, Бишоп. Мне следовало подождать еще неделю, восстановиться.
Я киваю, оглядывая толпу, хватаю его за голову