что к нему тоже у него имелось дело.
Впрочем, Лев Кириллович не сильно жаждал послушать мальца. Видимо, уже знал о нервном разговоре и не хотел, чтобы Алексей его во что-то втянул дурное.
– Зачем ты мне голову морочишь? – наконец он спросил.
– Мне эти опыты нужны для обучения. А обратиться за помощью не к кому.
– Для обучения? Я похож на учителя?
– Ты единственный, кто в силах мне помочь. И это тебе практически ничего не будет стоить. Пожалуйста. Мне очень надо.
– Ну… не знаю… – покачал головой дед. – Верно, гадость какую задумал? Неужто, как Лопухиных, желаешь в навозе отправить ковыряться?
– Не, – отмахнулся царевич.
– А что?
И он ему рассказал, что, когда ходил по мастерским, заметил, что иные в горнах чугун выжигают до ковкого состояния.
– Да, мне сие ведомо.
– Вот я и удумал, как быстрее сие делать, переделывая в значительном количестве в доброе, кузнечное железо.
– Удумал? Что-то не верится.
– Али я дурно удумал с печью походной или туалетом водяным?
– Нет, но…
– Ты просто попробуй, – перебил его царевич. – Сие не великой сложности дело. Прошу. Если все так, как я думаю, то ты сможешь производить доброе железо во множестве. Ну и мне с того малую долю выделять. На опыты и учебу.
– Ого! – ошалел от наглости царевича дед. Но сразу посылать лесом его не стал. Немного покривлялся для порядка и выслушал. А потом задумался и отправился на заводы – советоваться с мастерами.
Алексей предложил ему создать маленький опытный цех, человек работных на дюжину, в котором попробовать освоить пудлингование. Само собой, такого слова царевич не применял. Просто описал процесс на своем дилетантском уровне.
Не будучи промышленником, ему все-таки приходилось помотаться там, в XXI веке, по заводам. Понятное дело, вживую таких печей он не видел и видеть не мог. Но как-то нарвался на рассказ одного увлеченного историей металлурга.
И вот теперь вспомнил.
Двоюродный дед был человеком не самым простым в общении. Как отмечали многие – весьма среднего ума, да еще и невоздержанный к питию. Гордый, хоть и не заносчивый. И склонный делать добрые дела не по здравому смыслу, а по причуде своего настроения.
Именно по этой причине царевич пытался в разговоре его больше упрашивать, чем уговаривать, стараясь задеть его гордость, дабы он почувствовал себя высоким покровителем такого маленького, неопытного и в общем-то беспомощного наследника престола. И идти-то ему не к кому, и помочь никто не в силах, и так далее…
А вечером того же дня, вдали от душных и непростых разговоров столицы, разворачивалось совсем другое дело, но ничуть не менее важное. В Азовском море.
Вице-адмирал Корнелиус Крюйс вывел в море эскадру, состоящую из двух галеасов и восемнадцати малых галер. И отправился в сторону Керчи.
Он всю зиму и весну готовился к тому,