ощущала Кейда. Он был с ними, с ней. А его сознание… его сознание… Она понимала красоту ядра нексуса. Величавость его конструкции, которая поражала и потрясала Кейда. Она пробовала на вкус чистую абстракцию того внутреннего пространства, в котором Кейд проделывал свою работу, постигала ничтожную долю того протокола, который он создал вместе с Ранганом, семантическую прослойку между индивидуальными нейронными связями и целыми мыслями. Это было великолепно – карта всех видов фрагментов мыслей, онтология сознания. Она существовала в некой части его сознания, лишенной сомнения или страха, даже лишенной чужой оценки. Эта часть была такой прекрасной, такой далекой и чуждой и в то же время очень-очень ей близкой на это короткое время.
Сэм видела мир его глазами. Видела потоки мыслей, эмоций и переживаний в виде битов, пакетов и моделей трафика, и все это было не сухим и холодным, а прекрасным, как симфония. Отдельные инструменты сливались вместе, чтобы создать богато текстурированное целое, превышающее сумму составных частей. Она могла видеть его ожидания, его надежду преодолеть границы отдельных сознаний, могла видеть, как Илья придавала форму его мыслям, могла видеть очертания того пути, по которому он собирался двигаться, его восхищение будущим, которое не будет иметь ничего общего с прошлым.
Теперь она плакала. Плакала из-за того, что сознание Кейда было таким кристально ясным, а его мечты такими чистыми и вызывающими благоговение и в то же время такими пугающими. Вместе с Жозефиной она оплакивала общую утрату – ушедших родителей, расставание с детством. Оплакивала недавнюю утрату Кейда. Плакала при воспоминании о той боли и страхе, которую обнаружила Сандра, – Сэм ранена, левая рука безжизненно свисает, кровь заливает глаза, она в ужасе, не уверена в том, что сможет увидеть рассвет, не уверена в том, что сможет пройти последнего караульного…
Она была смущена, дезориентирована. Нахлынули воспоминания, не имеющие смысла. Жозефина ощущала воспоминания Сэм о ее родителях, с которыми встречалась в прошлое Рождество в Сан-Антонио. И в то же время она чувствовала боль, которую ощущала Сэм из-за их смерти, которая произошла уже много лет назад. И ужас из-за чего-то нечистого, несерьезного, не случайного…
Опыт Леандры в протеомике[13] затрагивал идентичность Сэм как специалиста по археологии данных. Сэм работала на корпорации, пытаясь извлечь пользу из их давних интеллектуальных ресурсов. Никаких баз данных правительств Третьего мира… Никаких архивных записей экспериментов с людьми и транслюдьми…
Она ощущала их общее сочувствие, причем больше всех сочувствовал Кейд. Она ощущала, как они тянутся к ней своими усиками, стараясь утешить ее, приободрить. И каждый контакт пробуждал воспоминания. О том, как она в колледже в середине семестра всю ночь зубрила дифференциальные уравнения, готовясь к экзамену. О том, как она впервые участвовала в состязаниях по троеборью, когда не ощущаешь ни крайней усталости, ни радости, не ощущаешь ничего