месте, вне дома. Старая модель обычно прекращала свое существование достаточно резко: в Нью-Йорке 1800 года только один из двадцати мужчин работал вне дома; к 1820 году это был каждый четвертый мужчина, а к 1840 году их было семь из десяти.
Новая рабочая практика привела к тому, что и женщины стали покидать свои дома, отправляясь работать на фабрики, в цеха или в магазины, которые не превышали размером обычную гостиную в частном доме. Женщины, у которых все еще не было оплачиваемой работы, также оказались затронуты этим процессом. В XVI веке огораживание общинных земель на Британских островах привело к сокращению рабочих мест для женщин, занимавшихся прежде заготовкой кормов для животных и сбором колосьев. Позже, когда их мужья потеряли земли или переехали в новые городские центры, женщины ощутили нехватку работы еще острее – даже в таких сферах, как разведение птицы, молочное хозяйство и выращивание овощей. Все, что осталось, – небольшая делянка или несколько цыплят. Это помогало семье выживать, но не приносило никакого дохода. Одновременно мужчины работали вне дома – либо на земле, либо в новых малых и крупных городах, где им платили за работу наличными, так что участие женщины в бюджете семьи стало незначительным или вовсе незаметным. Работу за наличные начали расценивать как единственную форму работы. Именно ею и занимались мужчины. Работа, которой занимались женщины, по сути осталась прежней, но за нее не платили наличными. Поэтому она вовсе перестала считаться работой. Уборка, приготовление еды, шитье, воспитание детей больше не считались трудом. Теперь эти занятия стали восприниматься как выражение женской сути, как природная функция женщины, бессознательный инстинктивный рефлекс, заложенный природой. Это оказалось последним элементом складывающейся картины. Он перевел отношения, связывающие женщину с обществом, воспитание детей и домашнее хозяйство в новую фазу.
Отношение к детям и их месту в доме всегда отличалось изменчивостью. Когда женщины и мужчины работали дома, дети принимали непосредственное участие в работе по дому, выполняя задания, соответствующие их возрасту. Но когда работа вышла за рамки дома, детский трудовой вклад в домашнее хозяйство стал настолько незначительным, что от него и вовсе пришлось отказаться. Таким образом, дети больше не имели отношения к домашней экономике.
С приходом промышленной революции эта картина получила новое развитие. Дети-работники составили значительное число рабочей силы новых фабрик. В то же время на другом полюсе общества развитие железных дорог сделало возможным обучение детей в школах-интернатах. Теперь сеть железных дорог дала возможность детям как богатых, так и бедных возвращаться домой чаще и быстрее, чем это было раньше. По большей части только дети из средних слоев общества оставались дома в течение всего года.
На протяжении века улучшалась гигиеническая и эпидемическая ситуация, что привело к уменьшению детской смертности. Кроме того, к концу века семьи среднего