проговорил Стрекоза, – Может, найдем другое место? – он схватил друга за рукав и потянул в сторону.
– А чем тебе не нравиться это? – удивился Гред, вырываясь из захвата, – Если ты про заоблачность расценок в этом месте, то, уверяю тебя, у нас с тобой достаточно средств, чтобы зараз купить любовь половины шлюх, работающих здесь, – Хорек по-дружески приобнял Стрекозу, – Не дрейфь. Идем. Мне нравится этот дом. Ты только посмотри, дружище, какая тут вывеска. Настоящее произведение искусств, – он весело рассмеялся, увлекая друга ко входу.
– Я… Мне… Это место мне не по душе.
– Ну, почему же? – остановился Хорек.
– Слишком близко к центру.
– И что с того?
– Мало ли? Здесь гораздо чаще можно столкнуться с гвардейским патрулем.
– Чудак. И чего ты боишься? Чем может быть опасен для нас патруль? Мы же будем здесь отдыхать, а не работать, – Хорек снова рассмеялся, – Заметь, не мы одни будем отдыхать здесь. И все вполне законно, – пройдя мимо них, в ворота зашел представительный с виду горожанин.
– Ну, не лежит у меня душа к этому месту, и все тут, – упрямился Стрекоза.
– Знаю я тебя. А ну, давай колись. В чем истинная причина твоего нежелания пойти именно сюда? – Хорек говорил строго, но в глазах его блестели веселые искорки.
– Да, ничего такого. Просто какое-то нехорошее предчувствие, – оправдывался Стрекоза.
– Так. Теперь я точно никуда не пойду. Пока ты не признаешься мне во всем. И помни. Терпение у меня не безгранично, – пошутил Хорек, – А ну, говори!
Стрекоза неуверенно помялся и, не глядя на Хорька, сказал:
– Тут работает Ветка. Она…
– Как Ветка? – веселость слетела с лица Хорька, – Как работает?
– Да вот так, – резко выдохнул Стрекоза, – Уже года три. Нет. Здесь она около двух лет. А так, работать в борделях начала три года назад.
– Ветка шлюха?
– А как ты представлял себе ее будущее? – Стрекоза разозлился, – Ты что? Первый день живешь? Будто тебе неизвестно, что случается с повзрослевшими девочками, растущими в трущобах и начинающих зарабатывать на жизнь попрошайничеством или воровством. Все они кончают одинаково. Страшненькие рано или поздно либо спиваются, либо попадаются на краже и умирают в тюрьме или на каторге. Смазливые, типа Ветки, становятся жрицами любви. И это не в их воле изменить свою жизнь, – возбужденно скороговоркой выпалил Стрекоза. И уже более спокойно добавил, – Так все устроено, Хорек. Не нам с тобой что-то менять.
– Я хочу увидеть Ветку, – упрямо проговорил Гред.
– Ее давно никто так не называет, – грустно сказал Стрекоза, – Теперь она Виолетта.
– Мне плевать, как ее теперь зовут. Я хочу встретиться с ней, – Хорек решительно направился ко входу. Стрекоза, понурив голову, поплелся вслед за другом.
На входе в здание их встретили два дюжих охранника, следящих за порядком в заведении вместе с