не хватает актуальных вопросов со стороны журналистов в этом плане. Хотя, с другой стороны, по многим важным событиям многие публичные лица с многомиллионными аудиториями не дают комментариев, просто отмалчиваются. Например, в августе 2018 года Лайма Вайкуле заявила, что ни за какие деньги не поедет в Крым. Отреагировали на это заявление по большому счету только Олег Газманов, Иосиф Пригожин и я, а весь цех молчит – не хотят ссориться, создавать себе ненужные проблемы. «Как бы чего не вышло» – прямо как у Салтыкова-Щедрина. Мне от этого становится грустно. Однако я привык к решительным действиям – и, понимая, что вряд ли мне зададут этот вопрос, сам опубликовал запись со своим мнением в Instagram[1]. Потому что мне есть что сказать, для меня это важно, и благодаря интернету я распространил свое мнение.
Могу сказать, что я в 90 % случаев открыто высказываю все, что думаю, не скрываю своих мыслей и намерений. Оставшиеся ситуации – те, в которых я понимаю, что так поступать не стоит, потому что я как директор Большого Московского цирка ответственен за целое предприятие, за десятки людей и животных. Получается, что, вызвав огонь на себя, я могу причинить неприятности им. Поэтому случается, пусть и редко, что, посоветовавшись с братом, я сдерживаю и одергиваю сам себя. Также бывает, что не хочется создавать себе скандальную славу – разражаясь комментариями по каждому поводу, вы можете стать «в каждой бочке затычкой» и откровенным скандалистом.
Таких людей автоматически перестают слушать, потому что у них имидж уже такой: этот скажет что угодно о чем угодно, просто потому что хочет попиариться. Например, кто сейчас всерьез цитирует Садальского, хотя он дает десятки комментариев по любому поводу?
Пожалуй, это тоже родом из детства – я привык говорить напрямую. Однако до определенного момента не был ни говорливым, ни достаточно решительным. Во многих случаях мне не хватало смелости начать, сделать первый шаг – много времени уходило на самоуговоры, лишние мысли. Так было, например, с первым поцелуем – помню, как стою, считаю про себя «10, 9, 8, 7…», вот-вот, сейчас это случится, – а потом понимаю, что девушка уже ушла! Когда мне было лет двадцать, я всерьез задумался о том, что эта медлительность – мой серьезный минус, моя слабость, и стал бороться с ней.
По прошествии лет могу сказать, что мне удалось натренировать в себе это качество: быстро принимать решения, оперативно реагировать, порой не вдаваясь в лишние детали. Недавно услышал, как брат признался в одном интервью, что считает моим достоинством умение быстро принимать решения и предпринимать решительные действия. Хотя он нечасто по-настоящему хвалит меня в СМИ. При этом, если я делаю шаг, я иду до конца.
Для себя я определяю это так: главное в любом вопросе – послевкусие и побочные эффекты. Перед тем как действовать, быстро подумай: какие будут побочные эффекты и какое останется послевкусие. Если ты готов жить дальше с этим, действуй! Я живу так.
Бывает, что проигрываю в голове гипотетические ситуации – тренирую мозг, готовлю его к тому, чтобы быстро принимать решения. Случается,