Андрей наблюдал с первых лет своей учебы в школе. Тогда они еще не были знакомы. Но Андрей его уж отличал – как отличают младшие старших. Высокий, крупный, даже несколько крупнее, чем должен быть в свои четырнадцать лет, в коридорах школы тот всегда бросался в глаза. Он выглядел как взрослый и двигался как взрослый. Издалека со спины его можно было принять за преподавателя. Во время разговора с кем-то он обычно стоял, по-профессорски перекатываясь с пятки на носок. Если засовывал руки в карман идеально скроенных брюк, то приподнимал полу пиджака совсем по-мужски, даже артистично, как делали красавцы в кино. Да и пиджак Олега тоже отличался от тех, что были на остальных ребятах: похожий на серый форменный, он был из такой шелковистой шерсти и так сидел на Олеге, что всем становилось понятно: вот он, высший класс и особые возможности родителей. Его зрелый образ завершала сумка через плечо какого-то нездешнего вида и качества, скорее всего привезенная из-за границы, а кроме того, невероятные часы. Ребята говорили, что японские. И только их великоватый для подросткового запястья металлический браслет как будто выдавал всю правду: юноша еще не так зрел, как кажется.
Родители Олега – из столичной элиты. Отец, Владилен Арсениевич, – профессор Московской консерватории, заслуженный в своем кругу человек, пианист и композитор, чьи опусы активно исполнялись в среде академической музыки, хотя негласно никем не считались нетленкой. Его не всегда, но часто можно было видеть на отчетных концертах школы: широкие плечи и седая, горящая ледяным огнем, шевелюра возвышались над остальными сидевшими в зале.
Мать, Капитолина Степановна, окончила консерваторию в Ленинграде, но всегда была общественницей, активисткой. Поэтому пошла по партийной линии, оказавшись в комитете культуры Мосгорисполкома. В стенах школы и консерватории она была своим человеком. Выглядела совсем не так, как партийная дама того времени, скорее наоборот. Аккуратная фигурка подчеркивалась столь же аккуратными костюмчиками. Их карамельные цвета выглядели вызывающе на фоне чугунных чиновниц, иногда посещавших школу. Яркий блонд и идеально округлый силуэт прически делали Капитолину Степановну похожей на дорогую немецкую куклу. Волосы ее блестели, как синтетика, но тем не менее это был не парик.
Всегда на шпильках, она оставалась легкой и стремительной. В любой будний день ей удавалось оставаться истинной леди, способной властвовать и над временем, и над местом. Ее побаивались: Капитолина Степановна на всех смотрела испытующе, будто приготовив для каждого каверзный вопрос. Стоит ли говорить, насколько своим в этих стенах был Олег.
Я всегда посматривал на Олега издалека. Никогда не подходил ближе, чем на три-четыре метра. Однако замечал, насколько же он особенный и насколько щедрый. Он мог принести преподавателю редкую книгу из домашней библиотеки, мелюзге из младших классов насыпать в ладони заграничных конфет-жвачек. Но что меня