приличного ничего не найти.
– Если честно, я вообще не представляю, что здесь есть.
Андрей отложил насыпанные в прозрачный шуршащий пакет шоколадные батончики и достал из незапечатанного конверта письмо. Сидя в кресле напротив Олега, Андрей начал читать. Он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Из непривычного кресла ракурс номера оказался другой, вернее, он совсем не узнал свой сюит, в котором за последние дни стал обживаться и даже этому радовался. Но теперь как будто все пошло не так. В присутствии Олега он делал не то, что хотел, говорил не то, что думал, все вокруг становилось чужим, не имеющим к нему, Андрею, никакого отношения.
В письме говорилось, что дома все хорошо, мама старается переслушивать что-то из их коллекции записей, и это ее очень поддерживает, впрочем, Жанна Аркадьевна тоже ей очень помогает, даже не знает, как бы она без нее справилась, им многое удалось сделать за это время, но подробнее она лучше расскажет в следующий раз по телефону, кстати, знает ли он хотя бы приблизительно дату своего возвращения, ее все об этом спрашивают, да и она скучает, ведь так надолго он никогда не уезжал, а еще она посылает его любимые батончики, «Рот Фронт», как в детстве, она обнимает своего дорогого сына, передает приветы от друзей и знакомых, желает удачи и просит обязательно носить на солнце головной убор и темные очки, есть суп и не забывать мыть фрукты с рынка.
Андрей порадовался шутливому тону последних строчек. В конце, после всех прощаний и подписей, на нарисованных от руки пяти линейках чернели четыре ноты. Он их сразу узнал: это было начало одной из пьес сборника Листа «Годы странствий», сама пьеса называлась «Тоска по родине». Ми, соль, ля, си. Такая простая и прозрачная фраза, которая сразу дополнила то, что было недосказано.
Мама Андрея всю жизнь проработала учителем в детской музыкальной школе и владела многими техниками, позволявшими ей раскрыть таланты своих подопечных. Как человек творческий, многое придумывала сама. Так, с детства они играли с матерью в игру, где по первой фразе, буквально по нескольким записанным от руки нотам, надо было угадать все произведение. А когда Андрей стал постарше, они иногда в шутку между собой так и изъяснялись, особенно если чем-то не хотелось делиться с окружающими. После смерти отца, а он ушел рано, отношения с матерью стали еще теснее, и эти игры только усиливали особую связь между ними.
Тоска, переданная из дома в письме, разбередила Андрея.
– А конура твоя в общем и целом ничего. Я даже холодильник нашел, а в нем лед. Наверное, здесь полагается официанта приглашать для всех этих ритуалов. Но предлагаю не заморачиваться, а вспомнить молодость и открыть бутылку самим.
– Ну конечно! Скажи еще, что мы тогда французское шампанское пили!
– Некоторые пили… хотя бы изредка. Ты что, забыл, с кем имеешь дело? Я ж появился на свет в каком роддоме? Правильно, в Грауэрмана! Это ты у нас провинциал