Хотела тебе вчера сообщить, но мы уже собирались в аэропорт, а у тебя эфир и всё такое! Если бы ты только видела, сколько вещей мы сюда привезли…
Телефонный разговор тотчас подходит к концу, стоит только Хантеру появиться в поле моего зрения. Его ленивая и вместе с тем уверенная походка привлекает внимание пассажиров других рейсов. Женщины провожают его любопытными взглядами, а кто-то не стесняется и обернуться. Его глаза прячутся за темными стеклами в дорогущей стальной оправе, идеальный пресс (не сомневаюсь, что он именно такой!) скрывается за свободной льняной рубашкой песочного цвета. То, как легкая ткань идеально подчеркивает бронзовый загар, невольно заставляет задуматься о недостатках моего собственного в сочетании с темно-синими джинсовыми шортами максимально скромной длины и короткой серой футболкой, едва-едва прикрывающей талию. Я ведь собиралась на общественном автобусе ехать, а не на частном самолете лететь да ещё и в компании красавчика с дурными намерениями. Ох, в этом я нисколько не сомневаюсь! Розы он красные подарил, извинился. Как же! Этот Хантер Холт точно что-то задумал. И я непременно выясню, что именно.
– Насколько ты упряма? От одного до десяти?
– Ты ведь обладаешь безукоризненной способностью читать людей. Вот сам и скажи.
– Девятка!
– Почему не десять?
– Должен ведь остаться хоть один шанс, что ты сломаешься, – ухмыляется Хантер и потягивает апельсиновый сок. – Сейчас ты скажешь, что никогда этого не сделаешь.
– Именно.
– Вот видишь, я действительно хорошо чувствую людей.
Намазываю вишневый джем на тост, то и дело поглядывая на безмятежного Хантера Холта. Почему-то на ум не приходит ничего, кроме его довольной физиономии после громкого и скоротечного совокупления с какой-нибудь девицей.
– Так, значит, моя сестричка – та самая Ребекка Харрис, которую с девяти до полуночи слушает вся Калифорния, – рассуждает Хантер, удобно откинувшись на кожаную спинку кресла. – Говорю сразу, я не твой слушатель и фанат.
– Спасибо, господи! Мне сразу стало легче.
Дьявольская улыбка расползается на его красивых губах. Теперь на ум приходят жалкие обрывки воспоминаний о моих редких свиданиях с мужчинами, которые не имели ни смысла, ни цели. Может, потому что никто из моих кавалеров не был даже чуточку похож на Хантера?
– А кто же ты, братец?
– Тебе не известно?
– Видишь ли, о твоем существовании я узнала только на прошлой неделе. Но даже после нашей встречи у меня не было ни времени, ни желания что-то о тебе узнавать.
– Почему?
– Потому что мне и без того всё очевидно, – смотрю на него невинными глазками. – А когда мне что-то очевидно, оно автоматически становится неинтересным.
– Не думал, что скажу это, но тут я с тобой солидарен. Всё, что можно прочесть без труда, вызывает разочарование. Вот только не думаю, что это про меня.
– А что же тогда про тебя, Хантер Холт? – спрашиваю с дерзкой усмешкой.
Прежде,