на жизнь и смерть как состояния. Реализация всех шести желаний зависит непосредственно от состояния сердца, связанного, по всей видимости, с состоянием специализированного субстрата ци, который может пребывать в состоянии «утвержденном» и в состоянии «смятения». Когда ци сердца в «смятении», все органы восприятия отключаются, так как им передается «смятение» ци сердца, что связано со специализированным ци «девяти отверстий». Именно этой передаточной функцией объясняется, по-видимому, столь широкая специализация ци в человеческом теле вообще.
Наличие такой достаточно сложной системы взаимосвязей между различными органами восприятия среды и таким чутким аппаратом, реагирующим на все изменения окружающей среды, как цин, объясняется лишь тем, что такова природа человека, данная ему от неба при рождении со всеми присущими ей, прирожденными свойствами. Выражаясь современным языком, син – это совокупность всех элементов человека как сложной биологической системы, а цин – тот аппарат этой системы, посредством которого она способна сохранять гомеостазис.
«Небо рождает человека наделенным страстями и желаньями. Желанья порождают стремления (цин. – Г. Т.), стремлениям присуща мера. Мудрец познает эту меру, дабы сдерживать свои желанья. Поэтому и в стремлениях своих он не преступает грани». То, что уши жаждут пяти звуков, глаза – пяти цветов, рот – пяти вкусовых ощущений, – результат наличия цин, поскольку это есть чувство. Поэтому к этим вещам стремятся в равной степени знатный и незнатный, тупой и разумный, благородный и неблагородный – в этом отношении «Шэнь-нун и Хуан-ди в этом таковы же, что и Цзе и Чжоу». Но пользуются своей цин все они по-разному. «Мудрец же отличается тем, что он постигает свои стремления».
Сознательное отношение мудреца к своей цин определяется тем, что он пользуется ею, имея в виду высшую ценность жизни. «Стремления постигают, когда действуют, исходя из преимущественной ценности жизни. Суть же утрачивают, когда действуют, исходя не из преимущественной ценности жизни. В этих двух вещах заключен корень жизни и смерти, существования и гибели». Мудрец как раз и отличается тем, что «охватывает умом Поднебесную, и ничто не ценит он в ней так, как жизнь». Поэтому он исходит из того, что уши, глаза, нос и рот должны быть поставлены на службу жизни, т. е. способствовать ее продлению. Потому он не дает им воли, а ограничивает их в их устремлениях, рассматривая их как чиновников, которым «не дают воли, но всегда их сдерживают. Это и есть умение ценить жизнь».
Невежда не поступает таким весьма разумным образом потому, что либо его система цин ущербна, либо он вообще не имеет представления о наличии у него такой прекрасной системы, не умеет ею пользоваться.
Итак, долголетие «предусмотрено» породившим человека небом, которое наделило человека и инструментом для исполнения своего предназначения. Но это – инструмент обоюдоострый, и обращаться с ним нужно осторожно, даже с опаской. Если цин используется таким