сладости, наблюдая за пейзажем Вселенной. Скучно. Её сны всегда такие одинаковые.
– Итак?
– Расскажите мне сказку.
– Ох, Алиса.
– Вы не знаете сказок?
– Я знаю одну. Про тебя.
– Неужели она настолько неинтересна, что вы испытываете недовольство при просьбе прочесть её наизусть?
– Ах, моя странная девочка, как ты могла такое подумать! Я счастлив, что ты не устаёшь слышать от меня одно и то же каждую ночь! Но ответь мне честно, дабы я всегда с тобой искренен. Ты не хочешь послушать что-то более правдивое?
– Правдивое всегда отдает горечью.
– Это лекарство.
Он многозначительно приподнял бровь, отпил свой шоколад и закурил трубку, глотая вишневый дым.
– Лекарство? От чего?
Алиса скривилась, как если бы действительно выпила микстуру от кашля.
– От твоих снов конечно.
Всплеск белых рук. Глухой звук разбитого стекла. Фейерверк метеоритов и последний свет фонаря. Солнце будто сделало круг. Электричка возвращалась на станцию.
– Ты ела синий шоколад?
– И что же, он действительно синий?
– Да, его делают из мяты. А синий он потому, что один нахал экспериментировал с гуашью.
– Знаешь, Боксвард, я хочу спать.
– А как же шоколад?
Он улыбнулся широкой и страшной улыбкой, комкая фольгу от огромной плитки, которая начинала таять.
– А шоколад я съем на завтрак.
Нежные руки касались ее щек и лба, убирая с глаз пряди спутанных волос. Что-то холодное прикладывали к коже, нашептывая слова утешения.
Алиса открыла глаза.
Возле ее постели было самое настоящее столпотворение, которое начинало раздражать.
– Очнулась! Очнулась!
«Я спала. Все правильно. Это всего лишь сон».
Она счастливо улыбнулась сама себе под кудахтанье горничных и собственной матушки, которые поспешили оставить её одну, чтобы дать отдохнуть. Опять отдохнуть. Опять рассматривать потолок и считать мерцающую пыль, которая опускалась на простыни. Опять думать, как там за окном и, что делает садовник с засохшими листьями. А что делает бабушка Мари, после того как уходит из её комнаты с пустыми тарелками. А как проводят свой день соседи и чем занят их пёс после наглой кражи ощипанной курицы с их кухни. И что будет делать она сама, когда наконец-то выйдет за пределы свой тесной комнаты. Алиса сама не поняла, как заснула. На этот раз ей ничего не снилось. Наверное, сон сам себя изжил.
Её утро началось с наглых лучей осеннего солнца и подноса, где аккуратной симметрией располагалась чашка крепкого чая с лимоном и сахаром, большой сэндвич с колбасой и хрустящий крекер с абрикосовым джемом. То ли сон, то ли явь. А может, прохлада октября спрятала за пазухой лекарство от здоровья?
Она села в постели, заплетая волосы. Чай был слишком горячим, но пах потрясающе. Ложка оказалась слишком скользкой, а пол находился чересчур далеко. Пришлось встать. За окном начинался дождь. Осень редко ладила с теплом, отбирая последние права у лета. В понедельник комната особенно казалась непримечательной с учётом всех прелестей