ряду – сидели с настолько прямыми спинами, что казалось, будто кто-то приложил им к позвоночникам линейки. После этого они сводили нас в ресторанчик, где можно было жарить мясо прямо за столом. Ариэль была в восторге, пожирала свинину с такой жадностью, словно ела в последний раз, а золотая грамота в рамочке поблескивала на сидении рядом с ней. Даже Беа позвонила из Пусана – видеозвонок продлился пару минут, выглядела она как всегда стильно, но никому, кажется, не было до этого дела. Миссис Ким отвлеклась, потянувшись к Ариэль, чтобы погладить ее по руке, и чуть не окунула манжету в жирный бульон. Тогда я этого не знала, но тот раз оказался последним, когда я видела Беа живой. Когда слышала ее голос. Надо было пообщаться с ней подольше, расспросить про корейских дизайнеров, узнать, успела ли она столкнуться на улице с Хеном Бином[31]. Но я думала лишь о том, что моя собственная мать ни за что не погладила бы мою ладонь, знай она о риске поставить жирное пятно на рукав. Жест любви – ничто в сравнении с блузкой от «Баленсиага».
Каблуки стучат по кафельному полу коридора, Абеля Пирса нигде не видать. Вчера вечером я изучила все, что успела накопать о «Весьма современной Милли». Я почитала про миссис Мирс, испытала кринж, посмотрев на «Ютьюбе» видео, где старшеклассники изображают китайский акцент, закатила глаза, увидев нелепых приспешников героини. Придумала несколько способов освежить шоу, сделать его интереснее, менее проблематичным. Постаралась заучить список этих идей, чтобы быть готовой презентовать их так, как Ариэль заучивает аргументы перед дебатами.
Я верчусь в разные стороны, высматривая неуловимого бородатого режиссера. Джиа в телефоне укачивает.
– Меня стошнит, если ты будешь продолжать в том же духе, – предупреждает она.
– Ой, прости.
Я замираю, вдыхаю влажный, пахнущий потом и старой кожей воздух.
– Мне пора. Обещай, что сразу напишешь мне, если Ариэль позвонит тебе первой, ладно?
– Само собой, – говорит Джиа. – Не переживай.
Мы обе знаем, что я все равно буду переживать. Я шлю ей воздушные поцелуи, пока она не завершает звонок и не переносится обратно в Квинс.
И я остаюсь одна в зловещей тишине танцевального зала. Валери и хлещущие волосами девицы наверняка уже на лужайке, наслаждаются солнышком и едят отвратительную пасту из буфета. Интересно, чем занят Чейни? Может, репетирует песню для прослушивания или отрабатывает ту танцевальную связку. (Просто поразительно, насколько плохо он танцует. Видимо, не всем актерам по силам тройное комбо.) А может, он внизу, в баскетбольной форме «Террапинс»[32]: из-под шорт виднеются крепкие мускулы его ног, а из-под джерси – полоска поджарого пресса над резинкой. А я тут тебя жду, скажет он. Как насчет того, чтобы сбежать отсюда? Сгоняем на почтамт или в единственный дайнер на Мейн-стрит? И я, разумеется, соглашусь, и он скажет, что я чудесная актриса и что нас несомненно выберут на роли Милли и Джимми, потому что мы созданы…
Мои фантазии вмиг рассеиваются, когда в дверном оконце мелькает чья-то седина.