на каком-то птичьем языке.
Когда очередь подошла, первым на проверку отправился Фёдор, и парень остался один в толпе незнакомцев. Он беззастенчиво разглядывал их лица, думая о том, что каждому из них, должно быть, повезло. Они выживут. В маленьком помещении создавалось ощущение, что этих выживших очень много, но ведь тех, кто обречён остаться гораздо больше…
На проверке Рома практически не волновался, хотя не очень-то любил всевозможные медицинские процедуры. Но здесь ему лишь температуру измерили, а затем предложили пройти психологический тест.
Всё это походило на формальность, на вопросы он отвечал, почти не раздумывая, не особенно вчитываясь в текст.
– Вы, молодой человек, не волнуйтесь, – произнёс психолог, проводивший тестирование. – Полёт абсолютно безопасен.
– Я и не волнуюсь, – ответил Рома и тут же спрятал руки под себя. Ладони отчего-то были влажными, хотелось вытереть их салфетками, но пришлось довольствоваться джинсами.
Затем их отправили на асептическую обработку. Вещи облучали ультрафиолетом, а людям предстояла куда более неприятная процедура. В дезинфекционном блоке их окатило антисептическим, не особенно ласковым, душем из множества сопел. В горле от этой экзекуции запершило, а из глаз потекли слёзы. Рома даже подумал, что у него внезапно открылась аллергия, которой, судя по его генетической карте, никак быть не могло. Но затем он заметил, что и с другими пассажирами случилось то же самое.
После досмотрового модуля люди направились к стартовой площадке. Рома с отцом следовали вместе со всеми, но того, кто их сопровождал, не видели. Скорее всего, их вёл всё тот же «бортпроводник».
Ракета-носитель с пассажирским модулем – обтекаемая, нависшая над людьми башня, удерживалась поднятыми опорными фермами. Парень замер, даже дыхание задержал, глядя на громадину из блестящего металла. Он знал, что толщина стенок обшивки не спасла бы взлётные космические аппараты от движущихся объектов, плотно замусоривших околоземное пространство. Чего только ни встретишь на орбите, это и отработанные ступени ракет-носителей, и нефункционирующие аппараты, и движущиеся обломки – одним словом, космический мусор. Да и сопротивление атмосферы никто не отменял. Оставалось положиться лишь на расчёты центра управления полётами и уповать на удачу.
Когда-то Диана сказала, что самое романтичное место на Земле – это платформа Североморского вокзала. Потому что именно там – на платформе – садишься в вагон поезда, и всё прошлое остаётся позади. Ты едешь в будущее, в неизвестность, и что таит другой город, который ты не знаешь, – остаётся только гадать. Друзья провожают тебя, и у всех на душе тёплая грусть. Отбытие – это всегда приключение.
Тогда Рома с ней согласился, но сейчас, глядя на летательный аппарат, парень не чувствовал ни романтики, ни воодушевления.
Осознание, что он покидает планету – свой родной дом, всей своей непостижимой значимостью вдруг обрушилось на него. На глазах выступили непрошеные слёзы, и причиной