вием, но как только каменные города сменились деревнями, заскучал. Поселения становились все беднее, а люди, попадавшиеся на пути, в основном хмурились, практически не улыбаясь.
Кашлянув в кулак, граф ловко спрыгнул в грязь, поправил плащ и, сняв дорожные перчатки, стал спускаться вниз, к небольшому, но приметному источнику, над которым возвышалась деревянная крыша.
–– Да куда же вас, барин, несет! Стойте! – засуетился проводник.
Но иноземец его не послушал. Осторожно подошел к роднику, присел на одно колено и испил холодной водицы.
–– Эка, короша, – с заметным акцентом произнес мужчина.
–– Да что ж ты, барин, делаешь, чай не у себя в теплых странах! Ведь так и застудиться можа. У нас, знаешь, осени какие, не то что сопли, кашель подхватить – раз плюнуть. – Бородатый мужичок накинул иноземцу на плечи шерстяной платок.
–– Мне кажется, это лишнее, Петья, – заверил его пассажир. – Я все-тайки не кисейная барышня.
–– Да так-то оно так, барин, – не стал спорить бородач. – Но и вы поймите: если шо случится, мне же за вас голову оторвут!
Пассажир удивленно уставился на сопровождающего.
–– Твой гошподин так высоко ценит мой визит?
–– А как же, – часто закивал Петр. – Шутка ли, из таких далеких краев путь держите.
–– Это верно, – согласился иноземец.
Но как его не тянул к карете сердобольный провожатый, с места так и не сдвинулся.
Тем временем на пригорке остановились двое всадников – статные, в огромных шапках, шубейках и с длинными, свисающими до шеи усищами.
–– Эй, Петро, кого это ты к нам опять притащил? – поинтересовался один. –Очередную немчуру, не иначе?
–– А то нам здесь своих убогих не хватает! – подхватил второй.
Послышался зычный хохот.
–– Ух, хохлы треклятые. Все-то им знать треба, – пробубнил под нос Петр и, отмахнувшись, крикнул им в ответ: – Да не немчура это, а фрязин! Али не различаете пшано от гороха?!
––А че нам их различать, чай не девка на сносях, чтобы на глаз масть мерить! – заржал второй всадник.
Бородач состроил грозную мину. Не знал, как объяснить вольным, что иноземец хоть и дремуч, а на ихнем балакает весьма сносно и прекрасно понимает, что они говорят. Потом провожатый пригрозил всадникам кулаком и принялся помогать гостю взбираться вверх по склону.
Когда они оказались возле кареты, тракт уже опустел. Петр, оправдываясь, зло сплюнул им вслед и добавил:
–– Вот же, ездят тута все кому не лень!
–– Не ругайся, Петья. Дороги – они не нами проложены, и не нам их переиначивать, – произнес иноземец совершенно непонятную для бородача тираду.
–– Эх, господин Феникс, как-то вы уж слишком сложно изъясняетесь. Вроде как по-нашему, а все одно непонятно. Растолковали бы попроще, я, может быть, и согласился бы.
Иноземец улыбнулся:
–– Что ж, любезнейший, извольте. Дорога эта была, есть и через лет двести будет пролегать именно в этом месте. И ничего-то с ней не сделается. И люд будет на ней попадаться разный, таково ее предназначение.
Бородач присвистнул:
–– Эва вы куды заглянули, барин. А я думал, что объезд пустят. Места тут не для случайного путника, дикие! Едешь и просишь мучеников, чтоб помогли добраться.
––Неужели все так серьезно? – удивился граф.
Сопровождающий его мужичок обернулся и, убедившись, что кроме возницы их больше никто не слышит, тихо произнес:
–– Да с тех пор, как старых хозяев того, в ссылку угнали, Гнилуши или Водянки совсем распоясались. Ночью вой уж близ реки слышан, а в чаще опять нечистого видеть стали. Так что не к добру нам здесь задерживаться. Источник-то ладно, место светлое, а дальше в лесу разное лихо случиться может. Тем более что закат скоро.
–– Интерестно. Очень интерестно. А сможешь место сие показать? – мгновенно откликнулся иноземец.
–– Да вы что?! – перекрестился Петр и испуганно замотал головой. – Не в жизнь не сунусь, даже не уговаривайте. К тому же и матушка Александра Григорьевна не велит. Она если прознает, что я высокого гостя в запретный круг отвез, враз плетьми отходит.
Граф улыбнулся:
–– Не бойся, Петро, не отходит! Я, граф Феникс, даю тебе слово!
Заржав, кони бодро взяли с места. Карета, изрядно покачиваясь на ослабших рессорах, устремилась меж густых ольховых посадок, по кривому пути Тарбеевского тракта к месту, которое в простонародье прозвали Чертовым Темечком.
ГЛАВА 1. Смерть М-11
Старбеево, Химки, Московская область
Начало апреля. Пятница
Виктор Степанович Говорунов ушел на пенсию лет пять назад. Сначала мучился, никак не мог найти себе применения. Новая жизнь после плотного заводского графика казалась пресной, а главное – бессмысленной. Свободного времени много, но тратить его абсолютно не на что. Оттого и родились у пенсионера неприятные угрызения