без клада не строится, в ней много чертей водится. Сходить было за товарищем.
Является другой черт, они ломают мельницу.
– А! Кровь потекла, и пыль покапала…
Является сатана, говорит хозяину:
– Бес и рек: ты злой человек, отрезать тебе уши да нос, с тебя будет чудесный купорос, моему главному дохтору <…> для переварки старых старух на молодых молодух.
Ставится государственная контора, сидит за столом писарь:
Вот в государственной конторе
Сидит молодец в уборе,
И с затылку у него коса
До шелкова пояса.
Перед ним бумаг горой,
На столе чернил ведро,
Под столом лежит перо.
За ухом другое.
Вот идут к нему двое:
«Вот как этот-то детина
Выпросил у меня в долг три алтына,
И росту столько ж обещал,
Ну я ему и дал.
Как пришли мы на кружало,
То и денег у него не стало.
Что ж мне делать? За бока
Взял я разом должника.
Он мне денежки отдал
И с процентом разобрал.
Теперь дело наше с тобой право.
Рассуди, господин судья, нас здраво» —
«Брат, не лучше ль нам с тобой
Кончить дело мировой?
Входит Судья.
Ведь этот судья грозной!
Он как вскочит да как крикнет,
Ни один у нас не пикнет.
Отдал бы по чести.
Только б ноги унести».—
«Пойдем же, брат, поскорее»
Судья (кричит).
Нет, постойте, не уйдете,
Вы опять сюда придете!
«А что такое, господин судья?» —
«А вот что такое, мошенники:
Вы с этаким пустым делом
Не ходили б по судам,
А то я прикажу
И на тюрьму засажу.
Запиши их в журнал:
«В кабаке драться—
А по судам ходя, не разбираться».
Рассудил!
Является конница; за ней Офицер и кричит «Во фрунт! Дивизион вперед! Дирекция направо, скорым волшебным шагом в три приема марш!» (Проходят.) Идут ратники, флейтщики, музыканты. Барабанщики в барабаны бьют, сами в музыку поют. Семен Сильвестров наперед идет, знамя несет босый! А Васька-Барсук во скрипку играет. Офицер командует: «Ребята, сыграйте нам песню поскорей!» Сам полковник долой с коня слезает и сам песню зачинает:
Жизни тот один достоин,
Кто на смерть всегда готов.
Православный русский воин,
Не считая, бьет врагов.
Морской флот англичан отправляется в свою землю. Вот тут корабли иные, от похмелья как шальные, едва ноги волокут. Вот несчастный корабль погибает… погиб… пропал… прямо Клишихе в пряники попал.
Городской дом. Выходит Барин с трубкой и кричит:
– Ванюшка! Слуга новый!
– Чего изволите, барин голый?
– Как, разве я голый?
– Нет, барин добрый
– Поил ли ты коня?
– Поил, барин.
– Отчего ж у него губа суха?
– Оттого, что прорубь