Для 45 % – «власть узкой группы людей», для 28 % означает социальную незащищенность, для 23 % капитализм – синоним бедности. 17 % видят будущее России в «социализме» Швеции, 11 % – ура китайскому социализму, но только 9 % хотели бы в России общества по модели Германии, США, Франции, Великобритании (опрос в декабре 2020 г.)[10].
Большинство населения «влюблено в государство»: 65 % считают, что роль государства необходимо усилить в самых разных сферах, включая экономику и бизнес («Государство и общество», ВЦИОМ, опрос в январе 2021 г.). Всего лишь 28 % за то, чтобы вмешательство государства было минимальным. А какова главная обязанность государства? Для 96 % – оказывать социальную поддержку и заботиться обо всех. А о чем, собственно, заботиться! В первую очередь, здравоохранение и образование, на 3-м месте – «новые производства», обеспечение жильем – на 4-м (там же, ВЦИОМ). Они – «люди государевы»
Преобладающая философия жизни? «Работу и зарплату мне дает крупный (государство, бизнес), у него же я лечусь, отдыхаю, учусь сам и учу своих детей, получаю жилье или даже льготные ссуды на жилье. Мне это положено, для меня все это распределят и до меня и моей семьи доведут. Да, я служу у «них», «они» мне обеспечат стабильность, а на мой век мне хватит».
Такова философия службы, и она побеждает, пока есть сырье, пока на него есть спрос и потоки сырья и валюты могут обеспечить приемлемый уровень жизни.
Модель коллективного поведения жестко формирует модель общества / модель экономики (не без обратной связи, конечно).
Карта обществ. Наша модель
Какая модель экономики сложилась в России за 30 лет? Доля государства в капиталах 10 крупнейших национальных компаний: Россия – 88 %, Германия – 11 %, Франция – 17 %, Бразилия – 50 %, Индия – 59 %, Малайзия и Индонезия – 68–69 %, Китай – 96 % (2013, ВЭФ)[11]. Наш главный тренд – рост влияния государства в экономике, все большая концентрация ресурсов, денег, мозгов в центре, в столицах. Укрупнение, усиление вертикалей по всем фронтам. Модель экономического роста – всё вокруг бюджета. Каждый крупный промышленник или аграрий добивается бюджетных субсидий, налоговых льгот, софинансирования из бюджета на что угодно (инвестиции, возмещение затрат на ссудный процент, лизинг, НИОКР, разницы в ценах и тарифах).
Но такая модель роста заранее обречена на поражение. Бюджет – не резиновый. Он не может выдержать и пушки, и масло, и инвестиции, и постоянную откачку средств в избыточные резервы. Так не бывает.
А что внизу? Экономика большинства регионов очень зависит от того, найдутся ли для них федеральные проекты. Удастся выбить средства – живы, цветем. Нет – всё хуже. А еще от того, какие расходы и какого размера дефициты бюджетов регионов удастся возместить из центра. В госфинансах та же логика – собрать как можно больше наверх, а потом частично раздать вниз.
Всё вместе – экономика вертикалей. Конечно, это не административная система (в ней Россия жила 70 лет). Нет 100 % собственности государства на предприятия. Нет на 100 % централизованного распределения ресурсов. Это не тотальное прямое управление, вечно не успевающее за жизнью, не «сталинская