венки сплетали девицы
и водружали на головушки?..
Ужель совали им в карманчики
гостинцы ласковые матушки?..
Вчера лишь – маменькины мальчики…
Сегодня – русские солдатушки.
Они взойдут на поле ратное
и сложат буйные головушки…
И отцветут цветочки ранние —
недолгие, как вдовьи солнышки.
Здесь присутствует некое общерусское материнство, пожалуй, не знакомое иноязычной литературе, которая ушла в частности – пусть порою очень важные, но расчленяющие народ на изолированные друг от друга судьбы. Тогда как в России чувство общей земли и доли всегда вело к единению людей, к возникновению непостижимого родства, истоки которого – в христианской любви и подвиге. Православное «братья и сёстры» светится в этих юных лицах.
Поднимутся ранёшенько с постели —
за всем в хозяйстве надобен догляд.
Они прядут тонёшенько кудели.
Они белым-белёшенько белят.
Забудешь всё, когда сметаны кринку
подаст тебе такая егоза,
с дерзинкой, ждинкой, льдинкой и грустинкой
пытливо посмотрев в твои глаза.
Это – глубинная Русь, как географически, так и духовно. Подо всем наносным, что легло чёрной печатью на облик русского человека, его «белое тело» не повреждено, так же как и сокровенная земля, однажды порученная ему Богом. Отблеск такого понимания отечественного бытия, чуткого и терпеливого, наполняет строки Дианы Кан о старой деревеньке.
Ой да ты ж моя древнёшенька
деревнёшка-деревнёшенька!
Что избушка – то хороминка.
Красно солнышко кокошником.
…Зоревая и вечерняя,
ты в наследство мне досталася.
Но любовь моя дочерняя
не с погляда зачиналася!
Заскрипишь крылечком стареньким
да затеплишь утром тусклое,
поведёшь узорной ставенькой —
вмиг оттает сердце русское.
В стихотворениях поэтессы чрезвычайно много просторечных и диалектных слов, как услышанных где-то, так и новорождённых, впервые введенных в языковой обиход – литературный и разговорный. Русский язык в поэзии Кан резвится и радостно плещется, словно малое дитя в купели. Уже одно это даёт ей ключ к отображению всего спектра глубокой и противоречивой русской жизни.
Диана Кан – явление поэтически универсальное. В её стихах постепенно возникает художественная полнота русского бытия на пороге Апокалипсиса.
Страшный и давно желанный сон
мне сегодня на рассвете снился —
молния прошила небосклон.
Грянул гром. Мужик перекрестился.
Вроде и не Божий он пророк…
Отчего ж так истово и честно
север, юг, и запад, и восток
он соединял знаменьем крестным?
Небосводу бил земной поклон
и читал псаломы из Псалтири…
Молния прошила небосклон
и зашила аспидные дырья.
Словно отвечая на возможные упрёки литературных