поворачиваем голову, видим Мраморный дворец, потом Эрмитаж, Адмиралтейство. Немножко, Исакий. Его фундамент строили сто двадцать пять тысяч человек в течение пяти лет. Толщина стен достигает пяти метров. Для теплоизоляции купола применили сто тысяч глиняных горшков. Отличная акустика получилась. Попробуйте сунуть голову в горшок и крикнуть, многое поймёте, об акустике. Купол три года золотили парами ртути. На золочении отравились и умерли шестьдесят мастеров. А всего при строительстве храма погибли больше ста тысяч рабочих.
Смотрим дальше: Биржа, перед ней ростральные колонны. Кунсткамера, отсюда не видна. Лучшее место для борьбы с аппетитом. Коллекция несчастных уродцев в спирту. Это уже Васильевский остров. Главная его достопримечательность в том, что на нём живу я, мой ненаглядный. Улицы на Ваське называются каналами и линиями. Царь Пётр хотел устроить Венецию. Думал, гондолы поплывут. Но Меньшиков украл бюджет мелиораторов. Крестьяне вырыли десяток узких траншей, в которых гусям было тесно. Пришлось засыпать.
Пробка тронулась, мы докатились до Михайловского замка. Место постройки указал лично Архангел Михаил. Явился самому психически нестойкому солдату. Император Павел не стал проверять зрачки военнослужащего, сразу пригнал шесть тысяч строителей. Решительный был правитель. Справил новоселье, не дождавшись окончания работ. Прожил в замке 40 дней. Его задушили шарфом и врезали по башке табакеркой. Он царствовал 4 года, 4 месяца и 4 дня. Ему было сорок семь лет. Столько же букв в надписи на памятнике, который ему поставили ещё при жизни. Вот нельзя при жизни памятники: одна юродивая сказала, – сколько букв на постаменте – столько царь и проживёт. Разумеется, всё совпало. В исторических враках всё всегда удивительно сходится. Сейчас по замку бродят 17 приведений. Смотрители зовут их «Сущностями». Смертоносная табакерка хранится в Эрмитаже, вся в бриллиантах. На ней вмятина от черепа Его Величества.
Мы выехали на Садовую. У Старо-Никольского храма должно быть место, откуда видны сразу девять мостов. Почему-то этого места мы не нашли.
– Кто-то спёр немножко мостов, – предположила Ева.
Двинулись смотреть бронзового кота. За Елисеевским универмагом дом, на втором этаже приделан кот Елисей. В позе «сидеть, кот». На противоположном фасаде – кошка Алиса. В позе «хочу тебя, Елисей».
Мы ездили по городу, эрудиция моя иссякала.
– Вот Дворцовая площадь. В 19-м веке здесь тоже паслись коровы. Лично царские, наверное.
– Какой сельскохозяйственный город…
– Да. Ещё раньше на площади была свалка строительных отходов. Дворец строили, осталось всякое, доски, известь. Лежало много лет. Однажды Царь разрешил народу взять, кто сколько унесёт. За ночь горожане растащили всё. Видите, до сих пор как чисто.
Многие столетия город был диким и опасным. В 1819-м у площади Восстания на фонарщика напал волк. Там же у Елизаветы Петровны находился «Слоновий двор». Шах Надир подарил царице четырнадцать элефантов. Дескать, катайтесь, русские дикари. Скотину купали в специальных прудах