Лоренца дочь Великолепного. Ева Арк

которыми виднелись грядки с лекарственными растениями. Как и предсказывала мать Маддалена, сыпь бесследно исчезла и теперь лицо Лоренцы было таким же чистым, как и раньше. Однако болезнь произвела переворот в сознании девушки. Сочтя её знаком Божьим, она уже не стремилась покинуть монастырь. И даже мысль о том, что, возможно, она больше никогда не увидит Амори де Сольё, не так сильно волновала её. Сидя на скамье возле фонтана, к которому прилетали напиться птицы, Лоренца под журчание водяных струй вспоминала о своей беседе с настоятельницей, состоявшейся на следующий день после её ночного визита.

      – Оказывается, наш садовник приходится каким-то дальним родственником жене хозяина гостиницы и ему удалось разузнать всё без особого труда, – сообщила девушке мать Маддалена, навестив её после обеда. – Ты, кажется, упоминала, что посольство должно было отбыть на следующий день после того, как тебя похитили?

      – Да, преподобная матушка.

      – Так вот, они задержались ещё на день.

      – Сердце Лоренцы забилось сильнее:

      – Почему?

      – Из-за тебя.

      – Наверно, это донна Аврелия подняла переполох…

      – О твоём исчезновении, Лоренца, действительно сообщила она. Но прежде, чем начали тебя искать, в гостиницу явились люди из дворца Медичи и сообщили, что ты решила воспользоваться гостеприимством правителя, а их прислала за своими вещами.

      Девушка едва удержалась от возгласа, а настоятельница продолжала:

      – Мне кажется, всё это придумал кардинал. Судя по словам хозяина гостиницы, французы были очень удивлены, а потом между ними произошла ссора. К сожалению, они говорили на своём языке, но хозяин слышал, как несколько раз повторялось твоё имя. На следующий день барон куда-то ушёл, а его молодой приятель остался. Хозяин поинтересовался, когда они уезжают и тот ответил, что это зависит от Монбара. Барон же вернулся с лицом темнее тучи, потребовал вина и заперся в своей комнате.