сторону отца встанет Мама. Если решили помогать, просто отойдите в сторону. Беглецы не нанесли вреда, отдайте вёсла, не мешайтесь под ногами и пожелайте доброго пути, как сделала это сама Альфиния в горном ущелье с их будущим отцом.
Что касается братьев, то Гора, Яни и Ти не следовало даже брать в расчёт. Они будут наслаждаться гневом родителей. Ридалаг во всём поддержит отца, Риккон поддержит Лага. Оставался Родион. Аяна поморщила носик. Неприятно это признавать, но Родион единственный, кто может изменить ситуацию, и сделать её либо невыносимой, либо сносной. Для него не существует лишних условностей, он не сторонник строгих правил, он готов меняться, если есть необходимость, готов смотреть на любую ситуацию с разных сторон. Если привлечь его на свою сторону, он способен так выкрутить их историю, что все признают девочек невинными жертвами, а вину возложат на того же Родика, с него не убудет.
Аяна нанесла шестую черточку на борту лодки и поморщилась. От блеска воды болели глаза, она нехотя посматривала по сторонам. Лодка всё больше брала на северо-восток, стало быть, лодка обходит Асцию и её каменный рукав. В этот день путница снова взялась за охоту, рыбу ловила каждый день, затем разделывала её и тонкими кусочками сушила на солнце. Голод отступал быстро, усиливая жажду до головокружения, до навязчивого желания выпить бурдюк одним залпом или напиться морской воды.
– Самое время удариться в панику, – шептала Аяна, наблюдая стайку дельфинов.
Десятая черта на борту смотрелась пугающе. Она несколько раз пересчитала дни и усомнилась в правильности отметок. Аппетит пропал, жажда стала нестерпимой, у неё слабели тело и разум. Ей начали видеться корабли, она дула в рожок до изнеможения, почти приближалась к спасительным бортам и падала от бессилия назад, в лодку.
Ночью видения закончились, Аяна признала, что была неправа, её стратегия выживания в корне ошибочная. Теперь она целый день куталась в парусину, чтобы кожа не теряла влагу. На обломок мачты прикрепила длинный сигнальный флажок, а кусочки рыбы заглатывала не жуя, чтобы не тратить слюну. Воду расходовала только на то, чтобы смочить губы и горло. Это даст ей несколько дополнительных дней пути.
При всей бережливости на двадцатый день вода закончилась. Аяна слизнула последние капли и принялась ждать. Надолго она проваливалась в тягучее бессознательное состояние, где не было ни снов, ни жажды, ни боли, ни отчаяния. Тело будто отделилось от сознания, его не было, немного непривычно, но так легко, будто освободилась от какой-то лишней детали. С ней остались только непривычные ощущения полёта, успокоения и тишины.
А потом она почувствовала нарастающий шум в ушах и непривычную влагу на губах. В глотку вливались почти незнакомые ощущения, это вода, она прохладная, пресная, почти сладкая. Девушка захлебнулась и закашлялась, но подняла руку, вцепилась в плошку с водой и втянула сразу всю влагу. Ей мало, так мало, что те несколько глотков не спасение, а яд.
– Воды!
Ей нужно ещё, в