выдержала Лиза. – Чего хотите? Наполнить своим оптимизмом? Лишить остатков моего? Спасти? Или чтобы я что-то немедленно сделала для вас?
– В самом деле о жизни и смерти… – смущённо улыбнулся Пётр. – И я так рад, что вы вместе. Я всё о вас знаю.
– Что «всё»? Почему «вместе»? – перебила его Лиза.
– Даже как нос морщите… знаю. Ты приехал звать меня на свадьбу? – радостно спросил у Гоги.
Тот, как от удара, сморщился. И поспешно, чётко и жёстко ввёл Петра в ситуацию.
– К тебе вопрос: что делать с пацаном? Лиза хочет усыновить его.
– Для усыновления нужны хорошие жилищные условия, стабильная база семьи, достаточная для воспитания ребёнка, – сдержанно рапортовал Пётр. – Вы с мужем прокормите мальчика? Что говорит по этому поводу ваш муж? Достаточная у него зарплата?
– А разве не может… – споткнулась, но тут же договорила: – одна мать растить ребёнка?
– Не понял, – резко повернулся к ней Гоги. – Ты разошлась с Алесем?
Звонит телефон, бьётся в окно снег, а Гоги треплет её взглядом, как пёс – кошку.
Пётр приподнимает трубку и кладёт её на рычаг. И вдруг улыбается, словно подарок получил:
– Вы разошлись с мужем? – Поворачивается к Гоги. – Ну вот как хорошо, видишь? И ты расходишься. И она. А ты говорил: у неё любовь на всю жизнь! Ничего нет вечного под луной! – пропел он. – Вот, ребятки, и хорошо. Поженитесь, и сын – готовый.
– Я ничего не понимаю. – Лиза встала. – Вы меня жените или консультируете, куда мне идти с моей проблемой?
– Простите, пожалуйста… простите! – Но Пётр продолжал улыбаться, словно получил долгожданный подарок.
– Муж бросил меня потому, что я не состоялась как актриса, и потому, что его НИИ не выдаёт зарплаты: у мужа нет денег содержать не только меня с ребёнком, но и себя самого, он ушёл жить к матери. А я увольняюсь из театра. И тоже пока без зарплаты. Правда, я так мало получала… слёзы бедных матерей… – Зачем она всё это говорит чужим людям? Что с ней случилось? Но она не может остановиться: – У меня молодые родители. Не знаю, сколько они вместе получают, но оба готовы помогать.
– Хватит! – Гоги тоже встал из своего уютного кресла, подошёл к ней и стал гладить по голове. – Успокойся, моя девочка. Ты столько пережила! Но теперь…
– Теперь я сама. – Она осторожно сняла с головы горячую руку. Под этой рукой совсем ослабла. Главное – не показать, как она ослабла. – Я сама справлюсь. Я найду работу. Я прокормлю ребёнка.
– Детский лепет, – остановил её Гоги. – Сейчас развивается капитализм, и ты со своей… – он явно подыскивал слово, и она кинулась помогать – «сопливостью», «ранимостью», «неприспособленностью»… все подходящи. А Гоги сказал: – А ты со своей структурой…
Его, как и маму, отличала точность формулировок.
– Сядьте оба, – приказал Пётр. Лиза послушно села. – Здесь у меня не театр, а в предбаннике очередь. Выход есть замечательный. Да, сейчас время капитализма. Но сейчас и время беспризорных, бесхозных детей, которых родители не в состоянии прокормить.
– Ну и?.. – Лиза никогда не прерывала собеседника,