которые в племени никто не умеет читать. Их нанесла Первая Мать, так гласят предания. Ты умеешь читать символы?
– Умею, – уверил её Дийнал; полученные сведения немало его обрадовали. – Спасибо, храбрая девушка, я не забуду о твоей помощи.
Воин сдержался и не сказал ей о том, что собирается поговорить с самим правителем Риада. Он подозревал, что Глава Союза, долгие солнца готовивший заговор, наверняка прислушается к его словам и, возможно, освободит пленницу от страшной участи стать жертвой Саа Мелара. Но дарить ХынСаа ложную надежду Дийнал не хотел. Поэтому лишь попрощался с той, которой ему суждено было вернуть долг спустя много лет.
Глава 7
Всадники Эскара и пешие воины, повозка с поклажей и группа пленников настоящим караваном продвигались в сторону Риада, до которого осталось пересечь котловину, раскинувшуюся перед воротами в город. В синих сумерках глубокой ночи пылающим янтарём горели факелы в руках воинов, беспокойное безмолвие окрестностей разгоняли цокот копыт и скрип колёс.
ХынСаа окинула заинтересованным взглядом стены города, к которому они приближались. Пылавший золотым светом факелов Риад тянулся к небу исполинскими стенами, пугавшими неприступностью и величием. Огромные башни, соединённые мостом, охраняли входные ворота, ковром фонарей поднимались дома по склону Цайлома, вершины которого касались звёздного неба. Слышались плеск протекавшего рядом Анхара, шум бурной ночной жизни, выкрики стражей, смешались в прохладном воздухе запахи испечённых лепёшек, варённого в котлах мяса, свежескошенного сена и конского пота. Со стороны полей доносились пряные ароматы диких трав. С удивлением ХынСаа различила и мятную свежесть хвои, которую прежде ощущала в можжевеловых зарослях в отдалении от селения ламарцев, куда не раз ходила с матерью.
– Это Риад? – полушепотом спросил у неё Замиг, вцепившись в её руку и поневоле наклонив в свою сторону.
Девушка погладила его по голове:
– Да, Замиг. Огромный, не правда ли?
– Он как гора, – вырвалось у мальчика, храбрившегося и пытавшегося не выказать испуга.
– Горы всегда защищали наше племя, – вспомнила ХынСаа предания, которые ламарцы знали с ранних лет. – Может, и Цайлом нас защитит, Замиг.
– Защитит, – кивнул Замиг, казалось, мало в это веря, но цепляясь за надежду. – Мы же дети гор.
ХынСаа тепло улыбнулась:
– Ты прав, Замиг. Мы дети гор.
Она чувствовала смятение пленников; ламарцы не знали, что их ждёт в Риаде. Вид города не внушал им надежды и пугал неизвестностью и звуками совершенно другой, отличной от привычной им жизни. Сердце ХынСаа сжималось от волнения за всё племя; снова и снова она вспоминала обещание, которое дала умирающей матери, и гадала, сможет ли его сдержать. Время её грозило закончится уже завтра, и мысль, что не успеет ничем помочь соплеменникам, приводила в отчаяние. Девушке стоило усилий не поддаться эмоциям, но страха за себя она не ощущала. Будто жизнь перестала принадлежать ей в тот миг, как она положила её на алтарь