Тэмпат. Анна Исаева

административного здания, и на первый взгляд напоминала что-то среднее между беременной гусеницей и свиньей-переростком.

      – Дайте угадаю: Гагамот? – не удержалась от вопроса Дека, кивнув на статую.

      – Верно-верно, – улыбнулся директор, чуть сбавляя шаг. – Но вообще это бегемот. Просто сын в детстве никак не мог выговорить это слово – получался только гагамот. Вот, собственно, и происхождение нашего названия. Такая вот история. Статуя, кстати, сделана с рисунка моего мальчика. Пропорции немного кривоваты, конечно, но в целом идея удалась.

      – Достойно восхищения, – признала Дека. – Похоже, вы очень любите своего сына.

      Она явно ощущала наличие темных делишек в жизни директора, но вместо этого решила сконцентрироваться на его любви к ребенку, буквально вытаскивая этот свет наружу. С тьмой она могла встретиться в любой момент, но до тех пор предпочитала играть роль хорошего полицейского. Довольный собой человек всегда шел на контакт намного легче, да и Дека была в первую очередь профессионалом, а не усложнявшим себе жизнь мазохистом.

      – Ох, все так и есть, агент, – ожидаемо засветился мистер Альварес. – Я души не чаю в своем мальчике, хоть он уже порядком вырос и научилась ставить ультиматумы – подростки, вы же понимаете.

      – Это не простая фаза, которую приходится пережить каждому родителю. Главное набраться терпения, – понимающе произнесла Дека, параллельно сканируя пространство вокруг по мере их приближения к месту кражи.

      Пока не было ничего необычного: посетителей было мало, поэтому эмоциональный фон оставался довольно тусклым, а остаточные отголоски не фонили ничем, кроме набора стандартных реакций для подобного места. Никаких следов хищника.

      – Как же вы правы госпожа агент, – покачивая головой, страдальчески протянул Энтони. – Только терпение и спасает.

      Дека улыбнулась уголком губ, наблюдая за промелькнувшим отвращением на лице Леона: в отличие от нее тот всегда предпочитал действовать прямо, не тратя времени на прелюдии. Она тоже использовала такой подход, но только в особых случаях и почти всегда, когда дело касалось хищников. В отношении людей она всегда действовала мягче.

      Как только они подошли к вольеру три на пять метров, который был явно тесноват для трех немаленьких птиц, Энтони тут же бросился к запертой калитке с ключом в руке, по пути обдавая Деку волной тревожности и невроза.

      – Возможно, похититель оказал им услугу, – наклонившись к Деке, прошептал Леон, недовольно глядя на спину возившегося с замком директора.

      – Если только они не оказались в его кастрюле или на жертвенном алтаре, – тихо хмыкнула девушка.