пересадка риса, но даже это занятие сейчас находится под угрозой.
Строго говоря, использование тракторов для подготовки земли не было ни следствием «зеленой революции», ни нововведением, замещающим человеческий труд. В долине реки Муда бóльшая часть рисовых земель вспахивалась тракторами ещё до 1970 года, но для возможности перехода к двойным урожаям принципиальную значимость обрела скорость вспашки. Таким образом, по меньшей мере на начальном этапе тракторы способствовали внедрению двойных урожаев, в результате чего годовой объем оплачиваемого труда по пересадке, жатве и уборке урожая удвоился. Поскольку тракторы помогали создавать гораздо больше рабочих мест, чем ликвидировали, их внедрение в тот момент не вызывало беспокойства[189].
Совсем другое дело – комбайны. В 1975 году практически вся уборка и обмолот риса в долине реки Муда велись вручную. Но к 1980 году примерно 80 % урожая риса убиралось принадлежащими синдикатам огромными комбайнами западного образца стоимостью около 200 тысяч долларов США. Представить себе визуальное воздействие на крестьянство этого умопомрачительного технологического скачка от серпов и молотильных чанов к грохочущим механическим чудовищам с 32-футовыми жатками[190], быть может, непросто, однако подсчитать, как повлияло их появление на распределение доходов в сельской местности, не так уж сложно.
Особенно ощутимые последствия появление уборочных комбайнов принесло для доходов домохозяйств, обрабатывающих участки площадью менее 2,8 акра [1,13 гектара] (на них приходится более 46 % семей в долине реки Муда), и наемных работников (7 %). Первой группе наемный труд на рисовых полях приносил по меньшей мере четверть чистого дохода, а доходы второй группы зачастую полностью формировались из этого источника. Подсчеты, основанные на оценке того, какую часть в общем объеме наемного труда занимают срезание колосьев (обычно этим занимаются женщины) и обмолот (обычно это мужская работа), и на интенсивности использования комбайнов, демонстрируют, что появление комбайнов сократило доходы от наёмного труда в секторе рисоводства на 44 %[191]. Для беднейшей группы мелких земледельцев это означает потерю 15 % чистого дохода в случае арендаторов земли и 11 % в случае собственников-землепользователей. Для наемных работников с полной занятостью появление комбайнов, разумеется, обернулось катастрофическими последствиями – каким образом им удастся выжить в качестве особой группы в этих новых условиях, представить сложно. Таким образом, уборка риса при помощи комбайнов привела к потере почти половины заработков, которую крестьяне долины реки Муда прежде получали за работу на рисовых полях. Потеря объема работ ни в коем случае не была компенсирована повышением ставок оплаты за выполнение тех задач, где по-прежнему требовался человеческий труд.
Прямое воздействие уборки при помощи комбайнов на доходы от наемного труда очевидно и драматично, однако ещё более