бонусы в процентах от возвращенных кредитов. Кроме этого, ему предлагали взять на себя анализ обязательств корпоративных заемщиков, что он с удовольствием и сделал.
Всего за несколько лет своей работы Аглям вывел банк в топ-50, а затем и в топ-30 по капитализации. Его несколько раз пытались перекупить, но Сахаров неизменно улучшал ему условия, понимая, что с таким сотрудником перспективы безграничны. В конце концов служба безопасности пустила слух, что своими невероятными результатами банк обязан не Агляму, который был просто ширмой, а новейшему алгоритму одобрения кредитов. Теперь конкуренты тщетно охотились за этим алгоритмом. Жизнь Агляма постепенно превращалась в мечту – он занимался тем, что ему нравилось, не перенапрягался, квартира в Казани превратилась в пентхаус на Остоженке, а подержанный «пежо» – в еще более подержанный, но значительно более дорогой «шевроле-камаро» 1969 года.
Одним ничем не примечательным июльским утром Шарафутдинов подрулил к банку, поздоровался с охраной, вежливо кивнул секретарше и зашел в свой кабинет. На столе дымилась чашка кофе, который ему начинали готовить, как только желто-черная морда его автомобиля въезжала в подземный паркинг. Шумно выдохнув, Аглям развалился в кресле и включил вибромассаж. В последнее время он стал резко набирать вес, и это беспокоило его. Непыльная работа не отнимала много времени, семью он так и не завел, поэтому практически каждый день после четырех часов дня он уезжал из офиса, а оставшееся время проводил в неумеренных возлияниях в кругу друзей-банкиров. Быстро просмотрев несколько запросов на краткосрочные кредиты, он одобрил почти все – страна была на подъеме, у людей было много денег и хорошие перспективы. Аглям потребовал еще кофе и затравленно посмотрел на край своего огромного стола с зеленым сукном (такие столы обожал его отец, и это была как будто дань его памяти), где скопились папки с заявками на долгосрочные займы – от десяти лет и больше. Руководство уже давно просило его заняться ими, но он все откладывал и откладывал. Его дар требовал определенных усилий: чем больше запрашивалась сумма по кредиту и чем чаще он им пользовался, тем больше сил это отнимало. Выяснилось это только в «ЖБИ-Банке» – на предыдущем месте работы он одобрял копеечные суммы, да и был моложе и бодрее.
Походив по кабинету, сделав дыхательную гимнастику и получив вторую чашку кофе, Аглям наконец решился. Уверенным движением достал он бумаги из первой папки – там оказался известный московский застройщик, – прикрыл глаза… И разочарованно понял, что эти ребята будут спокойно платить, а через восемь лет, числа пятнадцатого сентября, видимо, обанкротятся. Теперь пусть плановый отдел считает: может, все равно будет выгодно дать им деньги. Его дело сказать, как все будет и когда, остальное – не его печаль.
Вторая папка, сеть барбершопов. Невозврат через полтора года. Мертвая история. Третья, инвестиционная компания, – досрочный