Лабинцы. Побег из красной России. Последний этап Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска
слушаться все наши Кубанские полководцы – Покровский, Ула-гай и Шкуро, являетесь Вы. Главнокомандующий интересуется – как Вы к этому вопросу относитесь?»
В этом же письме генерал Романовский пишет, что из терских частей будет создан «Терский корпус», который не войдет в Кубанскую армию, а войдет в Добровольческую. В ответ на письмо Романовского генерал Врангель рассуждает: «Мысль, что мне придется командовать Кубанской армией, армией отдельного Государственного образования, в политике, в значительной мере идущей вразрез с политикой Главного командования, справедливо меня пугала.
Как Командующий Кубанской армией, я оказался бы в некотором подчинении Кубанской власти и был бы неизбежно причастен к политике Кубани, которую я разделять не мог».
Свои мысли генерал Врангель, видимо, сообщил генералу Романовскому, который ему ответил: «Объединение Кубанских частей в армию с наименованием КУБАНСКОЙ не должно быть понимаемо как признание какой-либо зависимости этой армии от Кубанского Правительства и расширения прав последнего в отношении Кубанских войск».
Продолжим и еще: на Маныч к генералу Врангелю прибыли Кубанский Атаман генерал Филимонов и генерал Науменко. Было совещание, которое генералом Врангелем описывается так: «При этих условиях Кубанский Атаман сам отказался от предложения генерала Деникина именовать новую армию КУБАНСКОЙ, признав, что раз, по существу, вопрос не разрешен, то лучше уж вновь формируемой армии дать название КАВКАЗСКОЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ, под каковым большинство войск Манычского фронта сражались за освобождение родного им Кавказа.
Тут же, за обедом, составили телеграмму генералу Деникину, каковую подписали Кубанский Атаман и я».
Вопрос о создании Кубанской армии все же не закончился. После взятия Царицына Кавказской Добровольческой армией, состоящей из трех Кубанских корпусов, 2-й Терской казачьей дивизии и Горских частей, генерал Врангель прибыл в Екатеринодар. Продолжим его строки:
«30 июня 1919 года состоялось совещание с казаками. Совещание происходило на квартире генерала Науменко. Присутствовали генералы – Романовский, Плющевский-Плющик, Атаман генерал Филимонов и генерал Науменко.
Я изложил общую обстановку, дал сведения о боевом составе частей, данные о необходимом количестве пополнений.
Генерал Филимонов, не касаясь вопроса по существу, стал говорить о том, что казаки глубоко обижены несправедливым к себе отношением; что давнишние чаяния их иметь собственную Кубанскую армию, несмотря на неоднократные обещания генерала Деникина, не получили удовлетворения. Что – будь у казаков собственная армия, все, от мала до велика, сами стали бы в ее ряды.
Генерал Романовский возражал, указав, между прочим, что среди кубанцев нет даже подходящего лица, чтобы стать во главе армии. «Разве что Вячеслав Григорьевич мог бы командовать армией?» – со скрытой иронией добавил начальник штаба.
Генерал Науменко поспешил