после выступления очень тщательно прополоскать рот.
Даже самое легкое и вроде бы на первый взгляд малотоксичное топливо будет слишком вредно воздействовать на человеческий организм.
От каждого пункта закладывало уши и пропадало ощущение реальности. Страх поднимался к горлу, и Ванесса никак не могла его проглотить, чтобы избавиться от мерзкого комка в груди.
Список был неполным – пунктов могло быть еще целое множество, все индивидуально и зависит от случая, берущегося в рот горючего, здоровья человека, его действий и ряда других факторов.
Однако самым последним пунктом до мерзкого навязчиво, отвратительно, грязно, как будто бы безоговорочно все равно значилось: «Смерть».
Наверное, именно в тот момент Ванессу накрыло.
Реальность разбилась. Ресницы задрожали и будто обледенели одновременно – веки стали холодными-холодными и неожиданно тяжелыми. Комната закрутилась и начала сужаться – Ванесса уже не видела буквы на экране, они перестали складываться в слова, и их будто бы становилось меньше, пока ей не показалось: пространства не хватает.
И не хватает воздуха.
Она не могла дышать.
Не могла пошевелиться.
Не могла думать ни о чем.
Голову будто заполнили пчелы вместо мыслей, и она вот-вот должна была взорваться.
Пальцы на руках закололо сотнями маленьких иголок.
И в следующий момент вернулся страх. Только теперь не за Арса – почему-то Ванесса страшно испугалась, что умрет она сама. С чего бы? Но нет. Она умрет. Вот-вот. Что тогда будет? Ведь она может умереть, да? Ее состояние о многом говорило. Иначе почему она не могла сконцентрироваться и дышать? Почему ее трясло, и тело не слушалось?
Она точно умрет.
Вот сейчас. Умрет.
И никто ей не поможет. И никто ее не спасет.
Даже Арс.
Ванесса схватилась за голову и закачалась вперед-назад. Губы задрожали, но слезы не хлынули из глаз – она не смогла даже заплакать. Их банально не было. Сухие, раздраженные глаза. Взгляд, который не смог ни за что зацепиться. Сфокусироваться. Разглядеть. Она падала – с огромного, высоченного обрыва летела тяжелым камнем вниз и никак не могла взлететь, вырваться, помочь себе не разбиться вдребезги.
Ванесса пыталась дышать. Дышала быстро и коротко – на большее не хватало легких. Воздух кончался, и она хваталась за его последние крупицы, наполняла им грудь, открыла рот, чтобы захватить больше желанного кислорода. Чтобы не умереть.
Не умереть.
Каким-то невероятным образом Ванесса добралась до кровати и легла. Укрылась одеялом, надеясь, что оно согреет ледяные конечности, но мягкий плед вовсе не помог согреться.
Сколько прошло времени, когда ей стало легче, и она снова смогла дышать, не утопая в страхе скорой смерти, Ванесса не знала. Ей показалось, что целая вечность. Как страх смерти за Арса перекинулся на страх смерти за собственную жизнь?
Когда ее отпустило, и она смогла подняться с кровати, понимая, что мир обрел прежние масштабы и грудная клетка больше не сжималась до размеров спичечного коробка, за окном уже была глубокая