девочка, так мама говорит, а мама всегда знает, как правильно. Плохие люди остались в прошлом, поэтому бояться ничего не надо. А мы с мамочкой живём в сказке.
– Сейчас помоем посуду, – говорит мне мамочка, – а потом я с тобой позанимаюсь.
– А чем? – удивляюсь я.
– Будем учиться считать, – улыбается она мне. – А потом попросим у дедушки Леса берёсты немного, тётя Печка даст уголёк, и буду тебя учить буквам.
– Здорово! – радуюсь я, но потом мне становится грустно. – Только я ничего не запоминаю…
– А вот мы узнаем, – отвечает мне мамочка, опять погладив по голове. – Может быть, и запоминаешь уже, ведь мы не пробовали.
Я очень сильно радуюсь и готова прямо сейчас начать, но нужно сначала посуду помыть. Так странно – всего несколько дней назад у нас ничего не было, кроме ягод и четырёх кусочков хлеба, а теперь и посуда, и мука, и картошка… Мамочка говорит, что в подполе ещё есть семена, их можно будет посадить, и тогда появятся и помидорки, и огурчики, и морковка, и зелень всякая! Наверное, это потому, что мы в сказке живём.
Я уже нормально хожу, и у меня не дрожат руки и ноги, потому что, наверное, сердечко починилось. Мне легко таскать вёдра с водой, но усталость бывает, потому что я маленькая. Вот я принесу воду, тётенька Печка её согреет, и мы с мамочкой будем мыть посуду. Я очень люблю делать что-то с мамой, потому что чувствую это правильным.
Вот в неведомо откуда взявшемся тазике плещется вода, мама берёт ложку, кладёт к ней ещё одну, а потом ещё и вдруг спрашивает меня:
– Сколько тут ложек? – и смотрит хитро так.
– Три, – сразу же отвечаю я, потому что видно же.
– Умница моя, – улыбается мамочка.
Она меня несколько раз ещё спрашивает, и я всё правильно отвечаю, за что мама меня хвалит. И только тут я понимаю, что ничего не забыла, и всё-всё помню. У меня получается считать! Это так радостно! Но ведь в школе не получалось, а почему?
– Мамочка, а почему в школе не получалось считать? – спрашиваю я у самого важного в жизни человека.
– Потому что тебя часто били, малышка, – вздыхает мамочка. – Били, не кормили, мучили… А теперь тебя просто любят.
– Любят… – тихо повторяю я за ней, чувствуя, что сейчас буду плакать.
Почему мне говорили, что я плохая? За что охорашивали, если я и так была хорошей? За что? Я не знаю этого, но взрослых, наверное, боюсь. Они страшные, просто очень-очень. Не хочу из сказки уходить, потому что тогда вокруг опять появятся взрослые, которые захотят мне давать подарки и называть плохой. А я хорошая! Так мама говорит!
Тётя Печка только вздыхает, а мы с мамочкой идём на улицу, чтобы там считать и ещё берёсты попросить. Мама меня будет учить писать! И читать тоже, хотя я немножко умею, наверное. Я буду очень-очень прилежной, чтобы она улыбалась. Вот мы подходим к тому пню, где подарки оставляем, а мамочка обращается к дедушке Лесу, прося его дать нам немножко берёсты, чтобы меня учить.
И тут прямо с неба прилетают