как батюшка на причастии, стучала ею и производила много звуков, как будто не грабителя искала, а птиц на огороде отпугивала. Комната за комнатой, и Николь приближалась к Невидимому. Прятаться под лестницей за вазой было уже не прилично, нужно было что-то делать. Тем более девушка так просила:
– Выходи! – грозно. – Выходи, я сказала! – требовательно. – Выходи, я приказываю! – Невидимый всегда знал, что приказы не обсуждаются.
Он вышел из своего укрытия, выставив вперед вазу. Если Николь в нервном напряжении взмахнет кочергой и разобьет вазу, то сильно ему поможет.
Николь уставилась на него такими глазами, что он забеспокоился. Кажется, она сама не верила, что в доме кто-то есть.
– Здрасти – вспомнил он, что родители учили здороваться. Девушка о культурном воспитании забыла, или ничего не знала, рявкнула:
– Ты кто такой?
– Дима.
– Что ты тут делаешь?
– Работу ищу.
– Под лестницей?
– Нет. У вас.
– Какую работу?
– Садовником.
– Каким садовником?
– Многофункциональным.
– Чего?
– Я специалист широкого спектра.
– Это ты лазил в моей комнате?
– Забрёл случайно.
– Шкатулку мою открывал?
– Заглянул нечаянно.
– Трогал мои украшения?
– Полюбопытничал спонтанно.
– Что украл?
– Ничего – честно признался Невидимый и для убедительности стал выворачивать карманы. С вазой он не расставался, держал её подмышкой, а второй рукой изворотливо старался, хоть было и неудобно.
– Зачем тебе ваза? Она не ценная.
– Как посмотреть. Для меня очень.
– Ты маньяк?
– Нет.
– Зачем тебе ваза? – снова задала она вопрос.
– Там мой телефон.
– Где?
– В вазе.
– Да брось ты это…
– Правда?
Он давно хотел это сделать, только опасался громких резких звуков. Но тут сама хозяйка разрешает. Кто он такой, чтобы с ней спорить? Бросил. Разбил.
Но оказалось, она просто не успела договорить и договаривала, когда ваза летела на пол.
– Да брось ты это вранье. – Николь всплеснула руками: – Да, что сегодня за день такой? Все разбито. Сердце. Ваза.
Она смотрела на осколки, из которых мужчина вытащил свой телефон, и зарыдала.
– Девушка. Девушка. Не плачьте. Я вам новую куплю.
– А сердце тоже можно новое купить, не треснувшее, не разбитое? – всхлипывала она.
– Я не знаю.
– Иди отсюда.
– Да, можно? Спасибо, – рассыпался он в искренних благодарностях. Торопился сбежать, пока девушка не запомнила его во всех мельчайших подробностях. – Только вы не плачьте. Я так не люблю женские слезы. Я не знаю, что с ними делать.
– Собирать и орошать сад.
– Как хорошо, что вы успокоились. Шутите.
– Идите, уже. Садовник мне не нужен.
Он